64. Град Хило, и оказанное нам благодеяние
К вечеру пришли в великий залив, и пристали к городу Хило́, где стояло много кораблей, укрывшихся от непогоды; и мы стояли там многие дни, терпя голод и холод. Время уже стало близко дню святителя Николая чудотворца; выпал снег, и стали великие морозы, так что уже начал от всплескивания волн обмерзать корабль, а мы были в верху корабля. У нас вышли все сухари; хотя, спаси их, Господи! греки и давали нам вареной пищи, но хлеб свой ели. Пришли в город к епископу, и объявили ему свою нужду, что мы идем с послушания, и сидим на корабле, не имея ни хлеба, ни денег. Он призвал эконома своего, и приказал ему, чтобы собрали по всем церквам для странних монахов милостыню, а нам велел прийти после Литургии. Была в то время Неделя. Мы после Литургии пришли опять к Владыке, к которому принесли старосты из всех церквей для нас милостыню. Владыка ссыпал все в одно место, и сказал нам: «Возьмите, что́ Бог послал: все – ваше». Мы же, взявши, поблагодарили и ушли. Потом пересчитали, и оказалось сто левов, т. е. двадцать рублей. Спаси их, Господи, – греки не оставляют бедных! Город Хило́ стоит в Европе, во Фракии, расстоянием от Константинополя восемь дней сухого пути. В нем живут все греки; имеет пятнадцать церквей, но только не большие: на них ни крестов, ни звонов нет; народ весьма добрый. Вокруг него много находится озер соленых. Простоявши тут многие дни, пошли в море, которое от волнения не утихло, почему принуждены были воротиться назад; и пошли далее в залив, в тихое место: тут стоит множество кораблей, забежали от непогоды. Весь залив был покрыт наподобие как черным сукном. Мы много дивились: что́ это значит? Когда же подошли поближе, то увидали, что все дикие утки плавают: тут они зимуют.
65. Монастырь святой Анастасии
В том же заливе, от берегу версты с две, на средине стоит каменная скала, а на ней устроен монастырь во имя святой Анастасии; токмо не мог узнать, которой Анастасии. На сей скале она спасалась, и устроила монастырь во имя Пресвятой Богородицы, и собрала себе много сестр; но когда скончалась, тогда монастырь переименован был во имя ее, и выстроен соборный храм. Скала пространством не велика, и вся занята монастырем, так что вокруг его обойти не возможно. Воду пьют дождевую; монастырь весь каменный, и три церкви. Ныне он обращен в мужеский; и игумен весьма добрый и страннолюбивый: много надавал нам хлеба и рыбы скумврии. На берегу имеют хутор, где занимаются хлебопашеством и скотоводством; есть великие сады виноградные. Мы простояли в этом заливе более двадцати суток, и не только одни мы, но было тут до ста кораблей; потому что ветры были северные и восточные.
66. Благодеяние и страннолюбие греков
Когда переменилась погода, – декабря 20 числа пошли все в море добрым ветром, и в полтора дня пришли в Константинополь. Корабельщики за провоз с нас ничего не взяли; но еще и сорок дней нас пищею упокояли. Спаси их, Господи! Великие добродетели имеют греки и удивительное страннолюбие, а наиболее к иноческому чину: таких людей мало видел. По прибытии в Константинополь, мы нисколько в нем не медлили: скоро попался корабль, плывущий прямо в Афонскую Гору, и мы отправились. Праздник Рождества Христова были в Мраморном море. Ветер был благополучный; скоро минули Мраморное море, прошли Дарданеллы, и вышли в Архипелаг, где открылась нам Святая, небеси подобная Гора Афонская. О коль мы исполнились радости и веселия, что увидели свое тихое пристанище и конец своему странствию!
67. Остров Лимнос
Шли мимо острова Лимноса, к которому и пристали, потому что хозяин корабля был с острова Лимноса; и пристали к городу Лимносу: стояли там многие дни, заплатили туркам харачь, т. е. дань, по пятнадцати левов с человека, т. е. по три руб. Остров Лимнос имеет шестьдесят сел и два города; лесу не имеет отнюдь никакого; хлебопашества же, скотоводства и садов виноградных, довольно. Турок на острове нет. Город Лимнос порядочный, живут почти одни греки; церковь одна, но великая и прекрасная; кафедра архиепископская; но тогда архиепископа не было. Много раз ходили мы к службе. Один обычай весьма мне полюбился, которого мне еще нигде не случилось видеть. Стояли мы вечерню под Новый год, под 1-е января 1843 года. Певчих было много и доброгласные. Вечерня была великая. «Блажен муж» все три псалма, все стихи, пели нараспев. Стихиры все пели с канонархом, нараспев. Когда начали петь литию, тогда дали всем в руки по свечке, и стояли всю вечерню до отпуска со свечами: благословляли хлебы, и помазывали от лампады Святого елеем. Вечерня продолжалась более четырех часов. Храм велик и украшен. Женский пол стоял на хорах. Женщины во всем городе одежду носят наподобие русских: длинные сарафаны, на головах большие кокошники; и весьма благообразны. Сей остров самый близкий к Святой Горе Афонской, не более как шестьдесят верст. Мы с полуночи пошли в путь, и ночью много нас качало: хотя меньше, как на Черном море, но так, что даже не могли лежать, все затосковали. Поутру, на рассвете, были мы уже недалеко от Святой Горы. И к полудню пришли к самой Горе, а за Горой ветер слаб, и мы бились до самого вечера, пока подошли к пристани.