17. Почетная встреча Патриарху
Стало смеркаться. Духовенство все стояло в алтаре, в облачении; было более ста человек. Потом отворили Царские врата; вперед понесли хоругви, фонари и много подсвечников; потом пошли диаконы со свечами по два в ряд; за ними священники, потом архимандриты, все по два, потом семь диаконов с кириями, а за ними Святейший Патриарх Иерусалимский, проживавший тогда в Константинополе, и пошли вне ограды на улицу. Потом приехал Патриарх, и ссадили его с коня, а также и все митрополиты слезли с лошадей. На Патриарха стали надевать мантию. Певчие запели: «Достойно есть» и прочее. Турецкие воины раздвинули народ, и сделали путь до самых Царских врат. Потом пошли духовенство и оба Патриарха прямо в алтарь, и затворили Царские врата. Воины стали возле иконостаса, дабы народ не подходил близко к алтарю. Патриарх был в алтаре более часа. В течение этого времени, в алтаре много читали и пели. Новый Патриарх делал присягу; Иерусалимский Патриарх возлагал на него патриаршие отличия, а митрополиты стояли кругом престола. Потом отворили Царские врата, вышел Патриарх, и благословил народ. Потом взяли его два митрополита, Халкидонский и Ефесский, под руки, и повели на патриаршую кафедру. Он же подошедши положил три поклона, и поцеловал кафедру, взошел на нее, и благословил народ патриаршим благословением, и пели ему многолетие. Митрополиты же, князья и весь народ, ему покланялись. Потом митрополиты стали каждый на своей кафедре, а князь Стефанакий с прочими князьями и знатными греками напротив их.
18. Речь о смене прежнего Патриарха, и о избрании нового
Потом сделалась во храме тишина и молчание. Один громогласный архимандрит взошел на высокую кафедру, где читают Евангелие, и стал сказывать весь ход дела, почему сменили Патриарха. Он говорил много, с час; а я упомяну хотя сотую часть. Прежде он похвалил преждебывшего Патриарха Анфима за то, что много исходатайствовал у султана добра своему стаду, как сие всем известно. Сменили же его не по ненависти какой-либо, ниже́ по усилию еретиков, как прежде сменили блаженнейшего Патриарха Григория, ниже́ по другой какой-либо причине, но по воле самого светлейшего султана. Причина же тому такая: вам всем известно, что нынешнюю весну восстали междоусобные брани и кровопролития между христиан и турок: во-первых, на острове Крите; во-вторых, в Болгарии; в-третьих, в Анатолии. От этого и мы, константинопольские жители, сделались у султана в подозрении, а наипаче наш глава и пастырь, Патриарх, и князь Стефанакий, хотя они и не были тому причинны. И Султан с гневом призывал к себе Стефанакия, и едва могли султана уговорить и успокоить. Тогда султан приказал сменить Патриарха. Стефанакий же с прочими знатными греками согласились его волю исполнить, и его успокоить. И приехавши в патриархию, объявили волю султана Святейшему синоду и самому Патриарху: и все на то согласились, дабы успокоить сердце султаново, дабы не пролилось напрасно крови христианской. И по согласию всего Собора, избрали сего блаженнейшего старца, тоже Анфима, митрополита Кизического, в патриархи. Потом сказывал родословие патриархово, дедов и прадедов, какие они оказали услуги Церкви благочестием и подвигами против разных еретиков и против папы Римского, и где он обучался, кто у него были учители, где пострижен в монашество, где рукоположен в иеродиакона, в иеромонаха, в епископа и в митрополита, как он был у султана, и что́ там ему говорил султан, и как он давал обещание султану не иметь никакого тайного заговора против султана, и свою паству от того увещевать, и как, пришедши в церковь, пред всем Собором, пред Престолом Господним, пред Евангелием, пред честным Крестом и пред Святыми Тайнами, Телом и Кровию Христовою, принимал присягу, и давал клятву – чтобы содержать святую веру православную, по преданию святых Апостол и по правилам святых седьми Вселенских Соборов и святых отец: Василия Великого, Афанасия и Кирилла Александрийского и Мелетия Антиохийского, и во всем последовать прежде него бывшим Константинопольским Патриархам: Григорию Богослову, Иоанну Златоустому, Фотию, Марку Ефесскому, и защищать Святую Восточную Христову Церковь и свою паству от неверных и еретиков, клялся положить душу свою за Церковь и за стадо свое. Народ же, как гром загремел, сказали: «Аминь». Потом еще стал говорить: «Да подаст ему Господь Бог содержать православную веру чисту и непорочну от всех ересей и раздоров; да подаст ему Господь ревность по благочестию, да подаст ему терпение, да подаст ему телесное здравие, да подаст ему всякое благоденствие». И иное многое говорил. Народ ко всякому прошению говорил: «Аминь». Народу же в церкви было весьма много. После всего начали подходить под благословение наперед митрополиты, потом Стефанакий с знатными греками, за ними и весь народ. А мы пошли домой.