Между тем Вирата вернулся в город после битвы с тригартами и узнал, что сын его отправился вдвоем с учителем танцев отбивать стада у Кауравов. Вирата изумился мужеству и безрассудству царевича; он не сомневался, что Уттара погиб в неравном бою. Но Юдхиштхира утешал его: «Не тревожься, царь. Если возничим у твоего сына — Бриханнала, под его защитой Уттара справится с любою ратью». Не успел он произнести эти слова, как прибыли гонцы от Уттары с вестью о победе. Царь возликовал и повелел готовить победителю пышную встречу. Горожане украсили дома и улицы флагами и цветочными гирляндами, музыканты ударили в литавры, и под всеобщее восхваление Уттара вступил в город.
И сказал тогда торжествующий царь Юдхиштхире: «Не чудо ли, о Канка? Мой доблестный сын один победил могучее войско Кауравов». Юдхиштхира ответил: «Не удивляйся, государь. Нет в том чуда, если Бриханнала был у царевича возничим». Разгневался царь, услышав эти слова: «Как смеешь ты равнять моего сына с каким-то учителем танцев! На первый раз, брахман, я тебя прощаю, но впредь остерегись досаждать мне неразумными речами». Когда же Юдхиштхира повторил свои слова и сказал, что без Бриханналы царевич не остался бы в живых, царь Вирата в ярости дважды ударил его рукой по лицу.
В тот же миг Уттара вошел в царские покои. Он увидел окровавленного Канку и в тревоге спросил о происшедшем. И когда ему рассказали о том, что случилось, Уттара вступился за брахмана Канку и поведал царю истину о битве. Но, помня запрет, он не назвал имя Арджуны. «Некий сын бога, — сказал Уттара, — вмешался в битву и обратил в бегство вражеское войско. Это ему обязан я своей победой». — «Где же он, этот божественный витязь? — спросил царь Вирата. — Пусть войдет, я хочу его видеть». — «Он покинул меня, когда мы вернулись в город, — сказал царевич. — Но придет срок, он явится и назовет свое имя».
На третий день после битвы братья Пандавы, облаченные в белые одежды и украшенные драгоценностями, вступили в чертоги царя Вираты и сели у трона. Изумленный царь промолвил: «Как осмелились вы, слуги мои, садиться на царские места? Как осмелились вы наряжаться в царские одежды?» Арджуна с улыбкой отвечал ему, указывая на Юдхиштхиру: «Этот великий муж, о государь, достоин занимать место рядом с самим Индрой, повелителем богов. На земле нет равного ему по силе духа, праведности, милосердию и воинскому искусству. Перед тобой прославленный Юдхиштхира, сын Панду».
Царь Вирата несказанно удивился: «Неужели передо мною братья Пандавы, прославленные своими подвигами и своими невзгодами? Но ведь вот минуло уже тринадцать лет с тех пор, как никто ничего о них не слышал!» Арджуна сказал: «Смотри, царь, вот твой повар — это могучий Бхимасена, умертвивший Кичаку. Твой конюх — Накула, твой пастух — Сахадева. Эта служанка царицы — прекрасная Драупади, а я, о царь, — Арджуна, сын Кунти». А царевич Уттара сказал Вирате: «Это Арджуна, отец, спас меня от позора и разгромил Кауравов, это он возвратил наши стада».
Тогда восхищенный Вирата обратился к Пандавам со словами благодарности и предложил им союз и дружбу. Он воздал им царские почести и осыпал их щедрыми дарами. И он пожелал породниться с Пандавами и отдал свою дочь в жены Абхиманью, юному сыну Арджуны и Субхадры.
ОБ УСИЛИЯХ СОХРАНИТЬ МИР
На свадьбу Абхиманью, сына Арджуны, и Уттары, дочери Вираты, съехались друзья и союзники Пандавов, государи ближних и отдаленных царств. На другой день после пышного свадебного празднества гости собрались для беседы в богато украшенном чертоге. И когда цари воссели по старшинству на украшенные золотом и драгоценными каменьями скамьи, поднялся Кришна и обратился к собранию с такими словами: «О благородные мужи! Все вы знаете, сколько тяжких испытаний выпало на долю Юдхиштхиры и его братьев. Вам известно, как был обманут Юдхиштхира при игре в кости, как лишились Пандавы своих владений и были изгнаны в дикие леса на многие годы. Теперь, когда минул срок изгнания, настало время нам поразмыслить о том, что будет во благо и Юдхиштхире и Дурьодхане. Вы знаете, что Юдхиштхира не примет и небесного царства, если оно не принадлежит ему по праву, и согласится на одно-единственное селение, если это будет справедливо. Пандавы в бою непобедимы, да и мы их без помощи не оставим. Но мы не знаем, что ныне замышляет Дурьодхана и как он поступит. Поэтому пошлем прежде посла к Кауравам, умного и красноречивого, и пусть он склонит их миром вернуть Юдхиштхире его владения». — «Справедлива речь моего брата, — молвил вслед за Кришной Баладева. — Благом для обоих — и для Юдхиштхиры, и для Дурьодханы — будет раздел царства. Но пусть будет мирной речь посла. Не следует упрекать Дурьодхану в обмане. Ведь и на Юдхиштхире лежит вина — ослепленный страстью к игре, он не размерил своих сил, когда принял вызов Шакуни. Победил искуснейший игрок — нам не в чем упрекать царя Гандхары». Но с гневом возразил ему Сатьяки, доблестный воитель из племени Ядавов: «Как можешь ты возлагать какую-то вину на царя Юдхиштхиру? Он доверился родичам своим, они же коварно завлекли его и обманули. Зачем нам унижаться перед врагами и просить их о мире? Если они не отдадут половину царства Пандавам добровольно, мы сумеем их принудить». И царь Друпада сказал: «Я никогда не поверю, что Дурьодхана отдаст добром хотя бы малую часть того, чем владеет. Мирную речь он примет лишь как признак нашей слабости. Нет надежды и на Дхритараштру: он во всем послушен своему любимому сыну. Пусть едет посол в Хастинапур, но уже сейчас надо готовиться к битве. Разошлем гонцов ко всем государям и вождям, чтобы готовили войска к грядущим сражениям. И поспешим, чтобы первыми привлечь царей на свою сторону, ибо и Дурьодхана, без сомнения, поступит так же».
Все согласились с тем, что сказал Друпада. Кришна же обратился к нему с такой просьбой: «О повелитель панчалов, ты превосходишь нас и годами и мудростью. Тебя почитает и царь Дхритараштра, ты дружен с Дроной и Видурой. Тебе мы доверяем посольство в Хастинапур. Если склонятся Кауравы к миру и справедливости, кончится тогда многолетняя распря; если же не уступит безрассудный сын Дхритараштры, зови нас без промедления, и все мы явимся на помощь Пандавам». — «Да будет так!» — решили цари и, простившись с Виратой, возвратились в свои владения.
Не теряя времени, Пандавы стали готовиться к войне. Царь Вирата разослал своих людей ко всем окрестным государям и к данникам своим с призывом собирать и вести войска в столицу матсьев. То же сделал и царь Друпада. И многие властители откликнулись на призыв и повели свои рати под знамена Пандавов. Когда сыновья Дхритараштры проведали о том, они также призвали в Хастинапур дружины своих союзников. И всю страну тогда заполнили отряды воинов, спешивших со всех сторон присоединиться к Пандавам или к Кауравам. Казалось, вся земля с ее горами и лесами сотрясалась под их тяжелой поступью.
Дурьодхана, узнав о том, что Кришна и Баладева вернулись в Двараку, сам отправился туда со всею поспешностью. Поспешил туда и Арджуна, чтобы договориться о помощи Кришны Пандавам в предстоящей войне. И случилось так, что оба они прибыли в Двараку одновременно и одновременно приблизились к дворцу Кришны. Но Дурьодхана вошел в его покои раньше и, увидев, что сын Васудевы спит на своем ложе, стал у его изголовья. Арджуна же вошел следом и остановился, почтительно склонившись, в ногах у Кришны.
Когда Кришна открыл глаза, взор его упал прежде на Арджуну. Потом он увидел Дурьодхану и приветствовал обоих. Сын Дхритараштры сказал: «Я вошел к тебе первым, о родич! Я пришел к тебе просить помощи в будущей войне и надеюсь, что ты не откажешь мне; ведь я и Арджуна равно имеем право на твою дружбу». — «Ты молвил истину, Дурьодхана, — отвечал ему Кришна. — Раз ты пришел первым, я решил оказать помощь вам обоим. Но я увидел первым друга моего Арджуну, и потому ему я предлагаю выбор. Один из вас пусть возьмет могучее войско моего племени, тысячи отборных ратников, трудноодолимых в бою, другому я обещаю мою помощь, но не оружием, а советом в битве; сам я сражаться не буду». — «Я выбираю тебя, о Кришна», — сказал, не колеблясь, сын Кунти. А Дурьодхана, очень довольный этим выбором, взял войско Ядавов.