Горькими обливался Дурьодхана слезами и не смог ничего ему ответить. Тогда рассказал Ашваттхаману Крипа, как коварно был обманут Дрона, как жестоко надругался над ним сын Друпады.
Помолчал горестно Ашваттхаман и промолвил: «Славно погиб мой отец, богоравный воин, и место ему теперь среди богов. Не останется мой отец неотмщенным, заплатят мне Пандавы и панчалы за его голову жизнью».
БИТВА ПОД ВОДИТЕЛЬСТВОМ КАРНЫ
Весть о гибели Дроны поразила сердце сыновей Дхритараштры. Бледность покрыла их лица; в горести поникли они головами, не смея взглянуть друг на друга; в их обессилевших руках обагренные кровью мечи и копья опустились, сверкнув, как падучие звезды в небе. Дрогнули ряды Кауравов; здесь и там войска их стали отступать в смятении, и вот уже Дурьодхана остался один на поле битвы. С трудом сдерживает он натиск Пандавов и громкими криками призывает остановиться бегущих, но немногие повернули обратно, повинуясь зову вождя. Собрав их вокруг себя, Дурьодхана отражал наступление вражеского войска, пока не опустилась на землю ночная тьма и не прервала великую битву. Бессонную ночь провели в своих шатрах Дурьодхана, Карна и другие военачальники Кауравов. Прежде чем наступил рассвет, Дурьодхана созвал всех царей и военачальников и обратился к ним с такими словами: «О мудрые и отважные мужи! Пусть каждый из вас скажет, что думает он о предстоящем. Скажите, о цари, как надлежит нам поступить теперь, после событий минувшего дня». И все витязи, собравшиеся на совет, объявили о своей решимости продолжать битву. Молвил тогда Ашваттхаман, сын Дроны: «Погибли наши могучие соратники, богоравные воины, надежные и опытные в бою. Но мы не должны терять веры в победу. О царевич, судьба еще будет к нам благосклонна. Пусть станет во главе нашего войска Карна, лучший из героев. Никто не сравнится с Карной в воинском искусстве, он неодолим в бою, как Яма, бог смерти. С ним сокрушим мы наших врагов». Воспрянул духом сын Дхритараштры, внимая этим речам. «О Карна, — сказал он, — Бхишма и Дрона пали в битве. То были великие воины, но оба они были уже отягощены годами; ты же превосходишь мощью их обоих, о сын возничего! Ты один можешь привести нас к победе. Ты всегда был нам верным другом; стань же во главе рати сыновей Дхритараштры, подобно богу Сканде, предводителю небесного воинства! И да рассеются перед тобою полчища наших неприятелей, как злобные демоны перед ликом Вишну, как ночной мрак перед лучами восходящего солнца!» И Карна ответил: «Будь спокоен, владыка. Снова говорю тебе: я сокрушу Пандавов и сыновей их и друга их Кришну. Я стану во главе твоих войск, и врагам нашим не избежать поражения».
Тогда Дурьодхана и все цари и военачальники поднялись со своих мест и воздали почести Карне, провозгласив его предводителем войска. И были совершены необходимые обряды, и брахманы прочли надлежащие мантры; Карна же поднялся на сиденье из дерева манго, покрытое шелковой тканью, а жрецы и певцы окружили его, восклицая: «Да истребишь ты Пандавов и их союзников, как разгоняет тьму восходящее солнце!»
На рассвете нового дня Карна повелел войскам построиться для битвы.
И тотчас запели трубы, и лагерь Кауравов наполнился великим шумом. Громкие крики: «Стройтесь, стройтесь! — раздались внезапно; грохот колесниц, снаряжаемых к бою, тяжелая поступь слонов, топот коней и пеших воинов, бряцание оружия и боевых доспехов вознеслись к самым небесам. И вот Карна появился перед войском на блистающей, как солнце, колеснице. В руках его был золоченый лук, на знамени — изображение боевого слона. При виде могучего Карны сердца воинов затрепетали от радости и надежды, и забыли они о гибели Бхишмы и Дроны и других витязей своего стана. Затрубил Карна в свою боевую раковину, подавая знак к выступлению, и, построив войска строем дельфина, повел их в сражение.
Когда показались на поле битвы боевые знамена Кауравов, Юдхиштхира сказал Арджуне: «Взгляни, о Партха, как выстроились для битвы отряды сынов Дхритараштры! Велико их войско, но оно лишилось храбрейших своих витязей, а те, что уцелели, бессильны перед нами, как стебли травы. Только сын воаничего блистает среди них, могучий воин, которого не одолеют в бою ни боги, ни демоны. Если ты убьешь его сегодня, победа в этой войне будет принадлежать нам; если ты убьешь его, ты вырвешь шип, двенадцать лет терзающий мое сердце! Построй же войска для битвы, как сам ты того желаешь».
Вняв этим словам, Арджуна построил рати Пандавов полумесяцем. На левом крае стал Бхимасена, на правом — отважный Дхриштадьюмна. Сам Арджуна вместе с Юдхиштхирой поместился в середине строя; Накула же и Сахадева охраняли их с тыла. И властители панчалов и другие цари разошлись на указанные им места и приготовились к бою.
С обеих сторон зазвучали боевые раковины, загремели барабаны и литавры, и крики воинов, жаждущих боя, раздались, подобные львиному рыку; с ними смешались ржание коней, трубный зов слонов и грохот колесниц. И оба войска сближались, словно в радостной пляске — и с той и с другой стороны отделились уже первые бойцы, горя желанием схватиться друг с другом. И войска сошлись среди поля, и началась битва.
Люди, слоны, кони, колесницы столкнулись в жестокой схватке. Покатились на землю отрубленные головы; воины наносили друг другу страшные удары топорами и секирами, копьями и стрелами. Пораженные врагами витязи валились наземь со слонов, колесниц и коней, колесницы давили пеших, слоны опрокидывали колесницы, пешие воины сбивали всадников с лошадей, а всадники разили пеших. И колесницы налетали на колесницы, и разъяренные слоны сцеплялись со слонами, и всадники и пешие воины сражались и падали, сокрушенные ударами тяжелых палиц, булав и острых мечей. И великое кровопролитие свершилось в тот день на поле Куру.
Вот Бхимасена на огромном слоне ворвался в ряды врагов, сокрушая все на своем пути. Завидев его, могучий Кшемадхурти, повелитель Кулутов, устремился ему навстречу на своем слоне. Слоны их столкнулись, как две горы, а затем, разойдясь, стали кружить один возле другого, направляемые своими седоками, метавшими друг в друга дротики и пускавшими стрелы друг в друга. Дротик Кшемадхурти вонзился в грудь Бхимасены; вскричав от ярости и боли, герой метнул тяжелое копье во врага, по царь Кулутов отразил удар, расщепив копье Бхимасены своими стрелами. Тогда сын Панду осыпал стрелами вражеского слона, и тот, израненный, обратился в бегство, а слон Бхимасены преследовал его, и оба мчались по полю битвы, как грозовые тучи, гонимые бурей. Но доблестный Кшемадхурти, остановив слона, обернулся и метко пущенной стрелою сломал лук в руках Бхимасены. Затем копьями он поразил неприятельского слона, и слон Бхимасены повалился на землю, увлекая за собой седока. Но витязь вовремя соскочил, и, прежде чем животное упало, Бхимасена уже стоял на ногах. Страшным ударом своей палицы Бхимасена повалил слона Кшемадхурти. Вторым ударом он сокрушил самого Кшемадхурти, успевшего спрыгнуть на землю, и тот упал бездыханный с мечом в руке рядом со своим слоном, как лев, пораженный молнией, рядом с осевшим от громового удара холмом. И, видя гибель своего царя, Кулуты обратились в бегство.
А на другом конце поля Анувинда и Вннда, двое братьев, властители кайкейев, напали с двух сторон на отважного Сатьяки, осыпая его сотнями стрел. Но Сатьяки стойко держался, отражая удары. И когда вражеские стрелы выбили у него лук из руки, он схватил копье с широким и острым концом и, метко направив его, снес голову Анувинде, младшему из братьев. С удвоенной яростью набросился на Сатьяки Винда, старший брат; от ливня его стрел затмилось небо. Но Сатьяки, весь израненный стрелами Винды, только смеялся в ответ. Он убил возничего и коней Винды, а Винда убил его возничего и его коней. И оба храбрых воина сошли с колесниц на землю и, потрясая мечами и щитами, схватились друг с другом, и каждый горел желанием уничтожить своего противника. Сатьяки разрубил мечом щит Винды, а тот разрубил мечом щит Сатьяки. И властитель кайкейев стал кружить возле своего врага, намереваясь напасть на него внезапно сбоку. Но Сатьяки опередил его и, взмахнув своим огромным мечом, рассек Винду надвое косым ударом. И бежали кайкейи в смятении после гибели своих вождей.