Стояла тишина, только треск сухих сучьев в огне нарушал ее.
— Они убили детеныша волка? — шепотом спросила Муна.
— Аун потащил его в пещеру предков.
Лан поразился суровому и решительному выражению лица девочки.
— Я пойду… к Ауну.
— Тебя тоже убьют, если ты пойдешь туда.
Муна исчезла в клубах дыма.
Лан колебался недолго, всего лишь миг, но возле лаза в пещеру предков ее уже не было. Неужели она решилась войти туда? Мальчик содрогнулся при этой мысли.
В тот же момент в темноте лаза мелькнул красноватый отблеск огня, и вскоре оттуда показался Мудрый Аун.
Лан притаился в ближайшей нише.
Старик укрепил факел между камнями и устало поплелся к костру, еле видимому сквозь белесый дым.
Черный Ворон уже кончил шептать таинственные слова над раненым, поднялся на ноги и медленно начал кружиться вокруг костра под мерный стук бумбы.
По мере того как удары учащались, он приплясывал все быстрее, в руках у него появился небольшой лоскут кожи, растянутый на дуге лука, и в глухое постукивание колотушки вплелся звонкий дробный перестук жреческого тум-тума — барабана. Время от времени Черный Ворон выкрикивал непонятные гортанные слова или оглушительно-надсадно каркал.
Люди с покрасневшими от дыма и напряжения глазами мерно раскачивались из стороны в сторону и глухо подвывали в такт жутковатому перестукиванию тум-тума и бумбы.
Вдруг оглушительный рык поверг людей ниц. Свирепая усатая морда полосатого зверя показалась в отверстии входа. Красная пасть широко раскрыта, тускло, устрашающе поблескивают громадные изогнутые книзу клыки.
Вопль испуга и смятения приятно зазвенел в ушах зверя.
Овладев собой, охотники стали бросать в тигра горящие головешки, и тигриная морда исчезла.
— Там Муна, дочь моя, — отчаянно, звонко закричала Яна.
Крик женщины подстрекнул охотников, и они с воинственными воплями, неся перед собой пылающие факелы, стали подниматься по каменной насыпи к отверстию, куда только что заглядывал зверь. Однако выйти из пещеры никто не решился: тигр не собирался уходить, и он был не один. Неподалеку прямо на снегу тигрица только что закончила свое кровавое пиршество. В кустах темными тенями мелькали шакалы, дожидаясь объедков.
Другие женщины тоже стали искать своих детей. Вой и плач поднялся в жилище: оказалось, кроме Муны, пропали также Лан и Зурр.
Кто-то видел, как Муна спешила уйти из пещеры, боясь увидеть расправу над волчонком. Кто-то видел Лана стоящим неподалеку от входа, когда он и охотники вернулись со зверенышем. Кто-то видел Зурра ожидающим у входа возвращения Лана с волчонком.
Исчезновение любимца и воспитанника поразило Мудрого Ауна. Исчез мальчик, в которого он вложил всю теплоту, всю радость, все премудрости предков — жизнь свою.
Больно кольнуло в бок, гневом запылало лицо.
— Где Черный Ворон? — громко крикнул Аун. — Это я, сын великого жреца Уха Дива, зову его…
Напуганный тигром и не оправившийся еще от страха, Черный Ворон неуверенно ступил в круг, освещенный костром.
— Разве не великий Ухо Дива, отец мой, передал тебе священный тум-тум? Разве для того много раз говорили тебе Слово предков, чтобы ты исказил его? Разве для того ты жрец, чтобы губить детенышей наших? Отвечай!.. Уж лучше бы сам я, слепой и хворый, стал жрецом…
В непритворном страхе Черный Ворон поднял руки к лицу, как бы защищаясь от удара.
— Что ты, что говоришь ты, старец Аун? — скороговоркой залепетал перепуганный жрец. — Или дивы затуманили и твой разум? Все беды наши оттого, что в жилище людей привели живого зверя… Дивы карают за это…
В этот момент раненый громко застонал и открыл глаза.
— Вот, — обрадовался Черный Ворон, — теперь все видят, дивы приняли жертву, и я прогнал братьев Оггру от нашего вождя.
Аун заколебался. Черный Ворон почувствовал это.
— Жертва волка угодна дивам! — громко воскликнул Черный Ворон.
— Но я не умертвил волка, а только привязал его там, — обескураженно и виновато промолвил Аун.
— Так пойдем скорее совершим таинство, — заторопился жрец, и они скрылись в пещере предков…
Вернулся Черный Ворон один. Оглядев молчаливых соплеменников, он сказал:
— Старец Аун захотел принести себя в жертву дивам Оггру, чтобы вождь остался с нами. Наш Мудрый Аун остался в пещере предков.
Черный Ворон опустился на землю и горестно обхватил голову руками.
Люди забеспокоились. Старый Оор приблизился к лазу и позвал тонким дрожащим голосом:
— Аун, Мудрый Аун, приди к нам!