Прошло два дня. Чжоу Тун чувствовал себя все хуже и хуже. Ученики приходили справляться о здоровье учителя, их родители приглашали гадателей и лекарей. Больше всех волновался Юэ Фэй.
На седьмой день больной подозвал к себе приемного сына и велел ему принести сундук.
Юэ Фэй исполнил его просьбу.
— Видно, пришло мне время умирать! — произнес старик. — Хорошо, что твои братья здесь, пусть и они меня послушают! Сын мой, мне очень досадно, что я ничего не оставляю тебе в наследство! Я всю жизнь скитался и ничего не нажил, кроме вещей, которые лежат в этом сундуке. Возьми их, и пусть они напоминают тебе о твоем приемном отце! И еще, сын мой, прошу тебя, похорони меня как подобает!
— Лечитесь и выздоравливайте, учитель! — заволновались юноши. — Не беспокойтесь ни о чем! Вы еще встанете на ноги! А если и случится худшее, мы не позволим Юэ Фэю взвалить на себя все хлопоты!
Тогда Чжоу Тун обратился к Ван Мину:
— Брат Ван, земля возле гор Лицюань принадлежит вам. Не откажите в милости, похороните меня там!
— Все будет так, как вы желаете! — ответил Ван Мин.
— Я в этом не сомневался!
Чжоу Тун велел Юэ Фэю поблагодарить Ван Мина, и юноша почтительно опустился перед стариком на колени.
— Зачем так, Пын-цзюй?! — поднимая его, воскликнул Ван Мин.
— Дорогие братья! — обратился к старикам Чжоу Тун. — Если хотите, чтобы ваши сыновья прославились, пусть они никогда не покидают Юэ Фэя!
В горле Чжоу Туна что-то заклокотало, и вскоре дыхание его оборвалось. Это произошло в четырнадцатый день девятого месяца седьмого года периода Провозглашения согласия[24]. Чжоу Тун умер в возрасте семидесяти девяти лет.
Юэ Фэй горько оплакивал учителя.
Ван Мин и его друзья должным образом обрядили покойника и положили в гроб. Пригласили монахов, которые сорок девять дней читали молитвы над усопшим. Похоронили его у подножья гор Лицюань.
Юэ Фэй построил рядом с могилой шалаш и заявил, что будет в нем жить все время траура. Ван Мин и его друзья тоже велели сыновьям остаться у могилы. Время летело быстро. Миновала зима, и вновь наступила весна. В сезон Ясной чистоты[25] старики приехали на могилу друга принести жертвы и еще раз его оплакать.
— Пын-цзюй! — обратился Ван Мин к Юэ Фэю. — Твоя матушка дома одна, о ней некому позаботиться, так что не задерживайся здесь! Сейчас мы совершим жертвоприношение, а потом вместе вернемся домой.
Юэ Фэй решительно отказался.
— Не уговаривайте его, отец! — вмешался Ван Гуй. — Позвольте нам сломать его шалаш — иначе он отсюда не уйдет!
Тан Хуай и Чжан Сянь захлопали в ладоши:
— Правильно, брат Ван! Мы тебе поможем!..
Юноши мигом разобрали шалаш. Юэ Фэю ничего не оставалось, как поплакать над могилой учителя и поблагодарить стариков за внимание.
— Можешь еще немного побыть здесь, сыновья наши останутся с тобой, а мы сейчас уезжаем.
— Слушаемся! — в один голос ответили юноши.
Когда молодые люди остались одни, они приказали работнику в укромном местечке разостлать циновки и сели пить вино.
— Брат Юэ Фэй, твоей матушке очень тяжело! — сказал Тан Хуай. — Пора домой — она беспокоится.
— Старший брат, ты сам понимаешь: разве мы когда-нибудь прославимся, если будем без пользы расточать свои силы? — подхватил Чжан Сянь.
— Смерть наставника доставила мне такое горе, — вздохнул Юэ Фэй, — что я позабыл слова «слава» и «заслуги»!
— Конечно, учитель оказывал нам большие милости, и забывать о них нельзя, — согласился Ван Гуй. — Но и о славе позаботиться нужно! Ты ведь понимаешь — на кого нам надеяться, как не на тебя?
Шорох в траве прервал беседу братьев. Ван Гуй вскочил и бросился в заросли. Неожиданно из чащи на четвереньках выполз человек:
— Пощадите, добрый господин!
Ван Гуй схватил его за шиворот и рывком поставил на ноги.
— А ну выкладывай деньги!
— Не болтай глупостей! — прикрикнул на брата Юэ Фэй. — Отпусти его!
Ван Гуй расхохотался.
— Не бойся, перед тобой честные люди, — успокоил незнакомца Юэ Фэй. — Мы устраивали жертвоприношение на могиле, а теперь решили немного выпить. Небось принял нас за грабителей?
— Так вы не разбойники? — обрадовался незнакомец и, обратившись в сторону зарослей, позвал: — Выходите!
Из кустарника один за другим вылезли человек двадцать. В руках у них были зонтики, за спиной — узлы.
25
По старому лунному календарю сезон Ясной чистоты длился с шестнадцатого числа второго месяца по первое число третьего месяца.