24. Взятие заставы Коромогава в шестой день девятого месяца
В полдень шестого дня[30] войска Ёриёси остановились в Таканаси, и в этот же день было решено ударить на заставу Коромогава.
Ведущие к заставе дороги были круты и узки, подобны дороге на горе Яошань или у заставы Ханьгу. Единственный воин здесь мог сдерживать армию в десять тысяч человек.
Стали рубить деревья и стелить гать через топи, подкапывать обрывы и прокладывать дорогу. К тому же дожди шли без перерыва, и река разлилась. Однако же три отряда — с Киёхара-но Такэсада, Татибана-но Ёрисада и Киёхара-но Такэнори — отправили на взятие крепости. Такэсада пошёл по прямой дороге к заставе, Ёрисада — по дороге, ведущей к верхней переправе через Коромогаву, а Такэнори — по нижней дороге. Пытались взять крепость приступом с часа Овцы до часа Собаки[31], погибло в государевом войске девять, а ранено — более восьмидесяти человек. Такэнори спешился, оглядел берег, призвал воина своего Хисакиё и приказал:
— По обоим берегам растут деревья и ветки свисают над водой. Ты хорошо прыгаешь — переберись по ним на тот берег, скрытно проберись в лагерь и подожги укрепления. Мятежники непременно побегут, завидев огонь в своём лагере. Тут-то мы и возьмём крепость.
Хисакиё отвечал:
— Жизнь и смерть моя в воле вашей.
И тут же, подобно обезьяне перепрыгнув на ветки дерева на другом берегу, протянул через реку верёвки и лианы и переправил человек тридцать воинов. Тайком пробрались они в крепость Фудзивара-но Наритики и разом подожгли. (Этот Наритика, по прозвищу Отонаи, был главным в войске Мунэтооо.) Тогда воины Мунэтоо, завидев огонь в крепости Наритики, всполошились и побежали. Забыли они об обороне заставы, и укрылись в крепости Ториуми. Так Хисакиё со своими воинами изничтожил около семидесяти мятежников.
25. Рассказ пленного о потерях мятежников
В седьмой день того же месяца уничтожили заставу и двинулись в деревню Сиратори уезда Идзава. Взяли приступом крепости Ооасауно и Сэхара, захватив одного из мятежников в плен. Он рассказывал:
— В сражениях командиров полегло десять человек. Среди них — Тайра-но Такатада, Кон-но Моромити, Абэ-но Токито, Абэ-но Садаюки, Кон-но Ёриката, все — родичи Садатоо и Мунэтоо, и все — отважные и могучие воины.
26. Взятие крепости Ториуми. Ёриёси благодарит Такэнори
В одиннадцатый день того же месяца с первыми петухами двинулись на Ториуми. До крепости было около десяти ри. Мунэтоо и Цунэкиё оставили укрепления ещё до прихода государевых войск и засели в крепости Куриягава.
Ёриёси, заняв Ториуми, дал воинам отдохнуть. В одном доме нашли с десяток бутылей доброго сакэ. Воины наперебой рвались его пить, но Ёриёси утихомирил их, сказав:
— Наверняка мятежники хотят ослабить нас, подсунув отравленное сакэ.
Однако же один-два человека из челядинцев попробовали пить, и с ними ничего не случилось. Тогда и все остальные с криками «Бандзай!» принялись пить сакэ.
Военачальник сказал Такэнори:
— Много лет мы слышали о крепости Ториуми, а видеть — не видели. Нынче, благодаря твоей верности, смогли мы занять её. Вот теперь я доволен.
Отвечал на то Такэнори:
— Мы всего лишь исполняли долг перед государем. Моют нам голову дожди, причёсывает ветер, и вши с гнидами гнездятся под панцирем. На государевой службе мы уж более десяти лет. Небо и Земля помогали вам исполнять долг перед государем, воинов воодушевляли ваши устремления. Благодаря этому вам удалось погнать мятежников, как прорывается вода через разрушенную плотину. Я же, ничтожный слуга, всего лишь следовал за вами, погоняя коня плетью. Никаких особых заслуг за мной нет. Смотрю на господина и вижу, что седые волосы ваши наполовину почернели. Взять бы крепость Куриягава, да заполучить голову Садатоо, станут они совсем чёрными, и пройдёт худоба, обретённая в походах.
Военачальник на то говорил:
— Ты привёл своих сыновей и родичей с большим войском, сам, надев доспехи и с мечом в руке, бился под стрелами и камнями, прорывался через ряды противника и уничтожал крепости, словно валун, катящийся под гору. Благодаря такой преданности смог я исполнить свой долг перед государем. Не стоит преуменьшать свои заслуги. И за то, что волосы мои опять чернеют, премного тобой доволен.
Такэнори с благодарностью склонился перед военачальником.
После этого взяли крепость Куросавадзири, что в уезде Вага, где скрывался Абэ-но Масатоо. Убито мятежников было тридцать два человека, а сколько было ранено и бежало — про то неведомо.
Далее были захвачены и разрушены крепости в Цурухаги и Хиёдори.
27. Сожжение крепостей Куриягава и Убадо
В четырнадцатый день той же луны направились к крепости Куриягава.
В час Петуха[32] достигли крепостей Куриягава и Убадо. Остановились в семи-восьми тё. Подобно крыльям птицы охватили войска крепости, и до рассвета стояли вокруг. С запада и севера окружала эти крепости большая топь, а с юга и востока высились речные берега. Высотой они были в три дзё[33], и не было дороги или тропы, чтобы взобраться. Крепость, построенную в таком месте, взять сложно. Наверху в крепости были устроены вышки и стены, и обороняли их сильные воины. Между рекой и крепостью были устроены рвы, на дне в них врыты острия, а на верху земляной стены уложены железные пластины с шипами. Кто вдали — тех поражали стрелы больших луков, кто вблизи — на тех сбрасывали камни. Кому бы удалось добраться под самую крепость — на тех бы лили кипяток и рубили мечами.
Когда государево войско подошло к крепости, воины на вышках в крепости кричали: «А ну-ка, подходите!». И несколько десятков юных дев поднялись на стены и принялись петь. Военачальник был этим немало рассержен.
В час Зайца[34] шестнадцатого дня пошли на приступ. Копья из больших луков летели вокруг, стрелы и камни сыпались дождём. Крепость держалась стойко, и взять её всё не удавалось. В государевом войске полегло несколько сот воинов.
В час Овцы[35] семнадцатого дня военачальник призвал воинов и приказал:
— Разломайте несколько домов в деревне и завалите рвы под крепостью. И накосите травы, свалите под обрывом.
Тут же в мгновение ока разломали, принесли, накосили, притащили целую гору дров и травы.
Военачальник спешился, совершил поклон в сторону императорского дворца, и молил так:
— В старину, когда сильна была добродетель ханьских императоров, по слову верного Гэнь Гона из источника забила вода. Ныне же да поднимется великий ветер во славу императорского дома, во исполнение долга старого вассала! Преклоняюсь и молю вас, Три опоры храма Хатиман, — поднимите ветер и сожгите эту крепость!
Тут же зажёг огонь, нарёк его именем «Божественное пламя» и бросил в доски и траву. В это время появился голубь и пролетел над войсками. Военачальник совершил двойной поклон. Поднялся сильный ветер, и пламя взметнулось к небесам. Стрелы, пущенные ранее государевым войском, торчали из стен укреплений и вышек, так что те были подобны соломенной накидке, которой укрываются в дождь. Пламя, раздуваемое ветром, дошло до оперения стрел и в один миг охватило вышки, стены и постройки. Закричали и заплакали несколько тысяч мужчин и женщин, находившихся в крепости. Мятежники в панике побежали, и кто бросался в омут, а кто принимал смерть от собственного меча. Государевы войска перешли реку и напали. В это время несколько сот мятежников, обуреваемые жаждой смерти, надев доспехи и потрясая мечами, бросились на прорыв, не страшась собственной гибели и не рассчитывая остаться в живых. Многие были убиты и ранены в государевом войске. Такэнори передал своим воинам: «Откройте им проход и выпустите!». Проход был открыт. Мятежники, не чаявшие остаться в живых, прекратили сражаться и бросились бежать. Тогда государево войско атаковало их с флангов, и все они были перебиты.