– Погоди, выйду из тюрьмы весной и тогда увидим, а пока не выдавай.
За это время жениха посадили в тюрьму, потом взяли на фронт, и он потерялся.
Больше полугода пролежал в тюрьме наш незаменимый покровитель. Только выпустили его из тюрьмы, привезли на лошади к Татьяне Петровне на пески в Пензу, и мы пришли к нему. Он лежал, сели около его ног, а он тянет:
– Мне все думается, что лежу в каменных стенах. Как все у меня болит…
– Нет, ты теперь на воле! – плачем от радости.
– Да, Господь привел. Когда вышел я из тюрьмы, и не вижу света, ноги не стоят. Сижу на дороге и не знаю, как и куда идти. И Господь послал лошадь, но власть дана от Бога, надо слушаться, с выборами ко мне и то приезжают.
После тюрьмы из Пензы его повезли в Оленевку к Наталье, она его выгнала в Николовку к Дуне Кучеровой. Все иконы свои он велел перевезти к ней, а потом ушел опять к Наталье и жил там до смерти. Как-то раз он спросил:
– Дуня, где ты меня схоронишь?
– С племянницами.
– Нет, меня на другом углу, на восток. Там мое место: я туда хожу, молюсь о себе… там меня похороните…
Там и похоронили.
Однажды у меня вышла грыжа ущемленная. Шла я из церкви Мироносиц, и меня сцепило. Мне уж было 70 лет. Кое-как доставили меня домой. Прокопий мой решил, что я умру. Надо делать операцию. Думаю, поехала бы я на могилку к своему старчику, да не могу… Помолилась, попросила у него благословения заочно и уснула. Вижу во сне: я на могиле у старца. У его могилки растет куст сирени хлопает меня по голове, а я говорю:
– Благослови меня, батюшка, на операцию.
Вдруг слышу:
– Господь благословил. Я здесь не один. Нас здесь трое: Святитель Николай, преподобный Серафим и я с ними…
Проснулась я и пошла на операцию, дошла хорошо, операция была удачная, и вот уже до 90 лет дожила. А сколько было лет старцу, когда он умер, я не думала никогда об этом, как из головы выбило. Насколько был меня старше, никак не представляю. Старец он и все тут. Сухой, благородный, благообразный старчик, лет 100 или около.
Один раз приехала я к старцу вечером, он не принимает уже. Осталась ночевать, и кто-то у меня взял из кармана деньги. Я никому не пожаловалась, а ехать домой не на что. Явилась я к старцу, а он уже знает и, ответив на мои вопросы, говорит:
– А ты не ходи на станцию, выйди на большую дорогу, подними руку, и тебя довезут бесплатно.
Так я и сделала; шофер грузовой машины довез. У меня было два яичка – этим и расплатилась.
Юля не слушалась старца: обижала его, потом «опустилась» в пьянку и умерла скоропостижной смертью: вечером в пьяном виде уснула, а утром не проснулась. Мать ее тоже пришла к Тоське, дочери, упала и умерла. Они батюшку обижали и обирали. А он никому не жаловался. Сам он не был привязан к деньгам, раздавал их сразу, если не успеют Юля или Наташа взять. К нему ездила Люба, он всегда давал ей десяточками. Один человек подарил ему пакет с деньгами, а батюшка у него берет пакет, и тутже протягивает его женщине, которая только что зашла. Мужчина говорит с трепетом:
– Батюшка, в пакете я Вам денег дал…
– Знаю.
– Там много, 500 рублей.
– Знаю. Ей нужно, она корову купит.
Женщина бросилась к нему в ноги и говорит в слезах:
– Как ты знаешь, что у меня корова сдохла?
– Иди, покупай…
Жили мы в Пензе. Был переворот. В 1918 году расстреливали стражников, а мой Прокопий работал стражником на железной дороге. Я к старцу бегом:
– Что делать?
– Поезжайте в деревню, в Кучки. И квартира будет. Побежала я за лошадьми к отцу. Нет лошади, а в Кучки – 20 километров. Пешком не перетащишь. Я опять к батюшке: – Что делать? – Плачу.
– Переезжайте немедленно.
Приезжаю от батюшки, а муж мне сообщает, что его сняли с работы.
– Как будем жить? Поезжай к старцу, спроси.
Батюшка ответил:
– То Господь послал такого человека, чтобы сняли его с работы. Поезжайте в Кучки, там документы получите.
И мы переехали в Кучки, получили документы, дали нам квартиру. Жили мы в ней 6 лет. Тогда домик свой пятистенный огородили. Батюшка сам приехал и благословил переехать в свой дом. А потом нас раскулачили. Я опять к батюшке:
– Поезжайте в лес, где муж работает.
Там и дали нам квартиру. Три года там прожили. Я коров пасла, в лаптях ходила, но были сыты. Так мы и жили все время по его благословению.