Самое интересное и самое прекрасное скрывалось внутри. Система циркуляции чакры у этой девочки выглядит просто восхитительно. Настолько гармоничная и правильная, что Хатиро и не представлял, что такое возможно. Шедевр! Вот где истинная красота. Он иногда специально активировал бьякуган, просто чтобы полюбоваться на идеально плавные выверенные потоки чакры, текущие по ее каналам. И Хьюга не замечал у нее тенкецу, узлов накопления и точек высвобождения чакры. Как такое возможно - он не понимал. Даже у самурая, Миуры-сана, микроскопические тенкецу в районе ладоней он разглядел, но не у Оками. Казалось, для нее было естественно высвобождать чакру непосредственно из каналов. Поразительно! Невероятно! Нужно будет узнать, как Оками-сан того добилась. Умение испускать чакру из любых тенкецу, а не только из точек на руках и ногах, считается для Хьюга ключевым, не менее важным, чем семейное додзюцу. Подобный секрет может быть очень интересным для клана. А что, если это как раз та информация, которая сможет оказаться ценой для его, Хьюга Хатиро, личной свободы?
Умино Каноно
Сегодня у нее разыгралась мигрень, не позволяющая сосредоточиться решительно ни на чем. Женщина помассировала виски. Испробовала, казалось бы, проверенный метод - закрыть глаза и через веки слегка надавить пальцами на глазные яблоки. Обычно ей помогало, но не сегодня. Сегодня был плохой день, неудачный.
С трудом поднявшись со своей кровати, к чести тех, кто ее тут обустроил, очень удобной, она дошла до дальней части комнаты, где находился мольберт, и попробовала поработать.
Ну нет! Это освещение никуда не годилось! Как вообще можно писать картины при настолько искусственном свете, который, к тому же, как ей казалось, периодически то синит, то желтит, а то и вовсе начинает мерцать. В этом наверняка и проблема, причина головных болей. Нормальный солнечный свет - вот что стало бы лучшим лекарством.
С наполовину законченного портрета на нее смотрел Фумито. Сейчас он наверняка вырос, возмужал, но Каноно запомнила сына таким. Худощавым подростком, из-за изящных черт лица и роскошной гривы красных волос похожим немного на девушку. Умино Акай, ее муж, всегда пилил жену за то, что помогает сыну ухаживать за прической, предлагал обрезать волосы под корень или вовсе побрить парня налысо. Грубоватый он был. Зато заботливый, и вырастил Фумито настоящим мужчиной. Был. Мужа она любила всем сердцем, почти также сильно, как и сына. Вдова не удержала слезинку, которая упала на палитру для красок и попала в сектор с красным цветом. Может быть, это знак?
В дверь постучали. Как всегда, три стука. Вежливых, аккуратных, но настойчивых, не оставляющих возможности сказать “я занята, приходите завтра”.
- Сейчас-сейчас! - собственный голос показался ей чужим, слишком хриплым. Неужели ангина? Нет, не надо ангины, ей нельзя сейчас простужаться! Никак нельзя!
Едва втиснув отекшие ноги в домашние тапочки, женщина неспешно дошла до двери и встретила гостя. Тот мог бы и сам открыть, дверь комнаты Умино никогда не запиралась изнутри. Но гость, как и обыкновенно, решил проявить дипломатичность.
- Добрый вечер, Каноно-сан, вы как всегда прекрасны, выглядите просто цветуще. Вы не зря прекратили красить волосы, ваш натуральный цвет очень вам к лицу.
- Вы как всегда галантны, пожалуйста, проходите, присаживайтесь я сделаю чай, - устраивать чайную церемонию ей сегодня совсем не хотелось, не с такой головной болью, но надо потерпеть. Гость явно пришел не из праздной вежливости, он принес ей новости. Новости о ее Фумито. Тем более, что для настоящего ритуального чаепития у нее здесь почти ничего нет. Только заварник, чай, кипяток и чашки.
- Ваш чай безупречен, Каноно-сан, только ради него стоило вас похитить, - пошутил гость, пригубив напиток из чашки, которую ему подала женщина. - Не буду вас томить, я знаю, что вы ожидаете новостей о вашем сыне. В прошлый раз мы сообщили вам, что Фумито-кун жив, сейчас рад вам рассказать о том, что ваш сын добрался до Конохи.
Вернулся домой! Фумито дома! Мигрень мгновенно отступила, вытесненная эйфорией, абсолютным счастьем. Ради этого момента, ради того, чтобы сына спасли, стоило терпеть все лишения, стоило находиться тут, терпеть тошноту, головные боли и фальшивую вежливость ее гостя.