Неожиданно промелькнувшая рядом тень заставила Траина вжаться в стену одного из домов. Неясный чёрный силуэт скользнул мимо юноши, даже не задержавшись рядом с ним, и двинулся дальше к центру деревни. Эйд почувствовал тёмную энергию, исходившую от этого существа. Оно не было прислужником Четверых, не было призвано помогать Свету. Это был слуга каких-то древних и очень опасных сил, Траин ощущал это каждой клеточкой своего тела.
— Что за чёрт? — прошипел юноша и осторожно двинулся следом за тенью. Чёрный силуэт обогнул несколько домов и направился по прямой, к небольшой площади в центре деревни. Там полыхал огромный костёр из тёмных поленьев, от которых исходил странный запах. В воздухе пахло чем-то палёным, но Траин не мог разобрать, чем именно. Из-за дыма, застилавшего глаза, юноша не мог и рассмотреть, куда делать тень, за которой он следовал.
— Есть кто живой? — крикнул Эйд, решив, что чёрный силуэт ему просто почудился. Вокруг продолжала стоять гробовая тишина, но чей-то громкий голос теперь слышался из-за спины Траина. Юноша резко обернулся, и крик тут же стих. Лишь завывающий ветер набрасывался на крыши домов и огромное голодное пламя, полыхавшее в самом центре деревни.
— Эй! Меня кто-нибудь слышит? — кричал Эйд, продолжая идти вперёд. Земля под ногами хрустела, но юноша не смотрел вниз. Он пытался рассмотреть тёмные очертания домов, которые с трудом проглядывались сквозь густой чёрный дым. Совершенно неожиданно Траин почувствовал, как жар пламени коснулся его кожи, и резко обернулся. Взгляд его натолкнулся на пустые глазницы в обугленном человеческом черепе. По телу пробежал холод, и Эйд, пошатнувшись, рухнул на колени.
Лишь теперь юноша понял, что было не так. В центре деревни горел костёр не из тёмных поленьев, а из груды окровавленных тел. На самой вершине этого холма трупов торчала сухая палка, на которую был надет чёрный от гари череп. На нём кровью был нарисован символ, который Траин знал очень хорошо — ему доводилось видеть его в книжках библиотеки при Академии. Это был знак Адской Гончей, одной из Первых богов. Вся деревня была уничтожена, и эта гора трупов была больше похожа на чудовищное жертвоприношение ей, Матери Безликих.
Дьявол громко заржал, и Эйд услышал чей-то крик. Седовласый мужчина отчаянно пытался взобраться на спину рыжему жеребцу, но тот кусался и топтался на месте, не даваясь незнакомцу. Лишь чудом Траин заставил себя подняться на ноги и бросился прочь от груды догоравших тел. Он ничем не мог им помочь — они все уже были мертвы. Быть может, если бы Эйд приехал немного раньше…
— Не трогай моего коня! — заорал юноша, и седой незнакомец, резко отшатнувшись от Дьявола, изумлённо уставился на князя. Он явно не ожидал увидеть кого-то живого, а когда рассмотрел дорогие ткани его одежды, то и вовсе обомлел. Не найдя подходящих слов, мужчина растерянно захлопал глазами, а потом вдруг упал на колени и принялся кланяться Эйду.
— Господин, мой дорогой господин! Я совершенно не собирался красть вашего коня! Я просто шёл мимо, я не знал, что он ваш! — крестьянина трясло, как в лихорадке, и он испуганно прижимался лбом к земле, стараясь поклониться как можно ниже.
— Перестань, ну же! — недовольно прорычал Эйд и рывком заставил мужчину подняться на ноги. Только сейчас Траин заметил, что крестьянину было не больше двадцати лет, всего немного старше его самого. Что же такого должен был увидеть этот несчастный, чтобы поседеть, как старик? — Как твоё имя? — сухо спросил Эйд, оглядываясь. Ему продолжало казаться, что где-то среди домов гуляют тени.
Седой парень удивлённо посмотрел на Траина и, отрывисто кивнув головой, пробормотал:
— Я Тлог, мой господин.
— Ты жил здесь, Тлог? — Эйд взобрался в седло Дьявола и теперь смотрел на крестьянина сверху вниз. Тлога это, кажется, ничуть не смущало, и он широко улыбался. Но подобная улыбка вызывала у Траина некоторое недоумение. Ему искренне хотелось верить, что седой парень не сошёл с ума, потому что общество безумца в этом богами забытом месте едва ли кому-то могло понравиться.
— Нет, я со своей старухой-матерью живу на окраине деревни, — Тлог махнул рукой и несколько настороженно покосился через плечо Эйда. — Мать мою обзывали ведьмой, поэтому нам и приходится теперь жить вдали от всех остальных. Кто бы мог подумать, что это спасёт нам когда-нибудь жизнь.
Дьявол нервно захрапел, и Эйд натянул поводья. Это место молодому князю совсем не нравилось. Натянув капюшон плаща ещё ниже, он приглушённо пробормотал:
- Мы можем отправиться к тебе домой? Там безопасно?
Тлог тут же расплылся в широкой улыбке и энергично закивал головой:
— О да, конечно! Там безопасно, мой господин! Прошу, идите за мной, только не оборачивайтесь. Молодой господин хочет узнать, что произошло в деревне? Молодой господин за этим сюда приехал?
— Отложим разговоры на потом, — буркнул Эйд и направил Дьявола за Тлогом. Седой парень довольно бодро зашагал по дороге, словно и не был свидетелем тех ужасных событий, что здесь произошли. Камышовый Кот чувствовал нечто странное, исходившее от этого крестьянина, но не мог понять, что именно. Но пока что это было единственное живое существо, которому Эйд мог довериться в проклятом и забытом всеми месте.
Тлог провёл молодого князя по покрытой толстым слоем пепла дороге, и довольно скоро они свернули к небольшой старой избушке, уже изрядно покосившейся. Крыша местами была пробита, частокол и вовсе был поломан, и некоторые брёвна валялись прямо на земле, брошенные и никому не нужные. Сама территория домишка заросла кустами, которые теперь больше напоминали железные прутья. На выжженной земле не осталось ни клочка травы, но, судя по всему, на этих грядках давно ничего не росло. Они не обрабатывались уже несколько лет, и это было слишком подозрительно. Крестьяне всегда жили тем, что давала им земля. Но чем же тогда зарабатывал Тлог? Участок возле его дома больше напоминал заброшенное кладбище.
— Прошу, молодой господин! — воскликнул Тлог, предлагая Эйду войти в дом. Старая потрескавшаяся дверь была готова вот-вот сорваться с петель и упасть, и никто явно не собирался её чинить. Висевшая в углу паутина тоже не предвещала ничего хорошего. Траин чувствовал, что не найдёт здесь ответов на свои вопросы, но ноги сами несли его в старую избушку, словно какая-то неведомая магия пыталась заставить юношу подчиниться.
Едва Эйд оказался внутри, в нос тут же ударил запах разложения и плесени. Ею здесь было покрыто многое — старые тарелки, брошенные у окна, край стола, что примыкал к стенке. Она и сама была в очень плачевном состоянии, и Траин рассмотрел несколько мокрых пятен. Судя по всему, у дома протекала крыша. Камышовый Кот с большим трудом поборол приступ тошноты и обернулся, чтобы выйти, но Тлог преградил ему путь. Продолжая всё так же улыбаться, седой парень захлопнул дверь и уселся в своё кресло. На колени себе он положил обрывок старой коричневой шкуры какого-то зверя и принялся гладить его рукой.
— Ах, как же я люблю кошек, как люблю! — воскликнул Тлог, прикрывая глаза. — Это мой любимый котик. Я зову его Пушком. Эй, Пушок, поприветствуй нашего гостя!
Эйд испуганно посмотрел на шкуру, лежавшую на коленях Тлога. Так и не дождавшись от неё приветственного мяуканья, седой парень тяжело вздохнул и пробормотал:
— Пушок очень стеснительный. А ещё он явно болен. Я кормлю его трижды в день, но он не притрагивается к еде. Посмотрите, какой он худой, молодой господин!
Камышовый Кот даже не посмотрел на протянутую ему шкуру и покосился в сторону стола. Там стояли две миски — одна с мясом, другая с молоком. Судя по тому, что в первой уже завелись черви, стояли они здесь уже давно. По спине Траина пробежал холодок, но юноша не мог сбежать. Ноги его стали тяжёлыми, словно приросли к месту. Ветер с улицы набросился на старую крышу, и она затрещала, пугая Эйда ещё больше. Вся избушка могла превратиться в груду щепок в любой момент, а юноша не мог ничего поделать. Неведомая тёмная сила удерживала его на месте.