— Но поверь, Шакалёнок — сейчас ещё не время, — прошептала она. — Нужно немного подождать — и мы сорвём куда больший куш, чем если сунемся в Класт-порт сейчас. Просто доверяйте мне, мой храбрый капитан! Так для вас же будет лучше.
Просто доверяйте. Джакал не стал говорить Анастасии, что временами он не знал, можно ли ей доверять. Обезьяна была дикой и опасной, и юноша до сих пор не мог понять, на чьей она стороне. Казалось, морская разбойница во всём искала лишь собственную выгоду. Альвиш не удивился бы, захвати она вдруг его корабли. Такую женщину, как Анастасия, всегда нужно было держать на коротком поводке, не давать ей своевольничать, иначе это могло чем-нибудь обернуться. Тарлан в прошлом тоже доверился Обезьяне, и в итоге она потопила двадцать его лучших кораблей, а потом едва не убила, под покровом ночи пробравшись в Причал Саварга.
Но Джакал ничего не сказал Анастасии. Он не мог перечить этой женщине, и в этом была его проблема. Ему казалось, что вся ситуация находится под его контролем, но юноша даже не подозревал, что хитрая Обезьяна давно помыкает им, как хочет. Каждый его шаг контролировался, каждое слово было заранее предугадано. Анастасия умела узнавать о людях всё, даже то, чего они сами не знали. Благодаря этому чудесному навыку она и стала командиром своей пиратской команды.
— Хорошо, — тяжело вздохнул Джакал и закрыл глаза. Ему сильно хотелось спать, и он уже не мог спорить с Анастасией. — Если ты просишь подождать — мы подождём, сколько будет нужно. Я полностью доверяю тебе всё проведение операции. Не подведи меня.
Обезьяна победно усмехнулась, и Джакал в который раз убедился, что эта женщина во всём искала лишь собственную выгоду. Расплывшись в широкой улыбке, она наклонилась и шепнула на ухо юноше:
— И вы не подведите меня, капитан, — с этими словами Анастасия покинула каюту.
Джакал не понял, что она хотела этим сказать. Как он мог подвести её, ничего не делая на собственном корабле? Но… Альвиш не собирался ждать, когда Класт-порт сам упадёт ему в руки, захваченный Обезьяной. В чём тогда заключался подвиг молодого князя? Чем он мог похвастать перед отцом? «Здравствуй, папа! Я просто сидел на своём корабле, когда мои храбрые люди делали всё за меня!»? Джакал не мог позволить себе такую низость.
— Эта ведьма точно что-то задумала, — пробормотал Альвиш, смотря в кресло, в котором только что сидела Анастасия. Морская разбойница никогда не делилась с Джакалом своими планами, и это не нравилось юноше. Он привык, что с ним всегда во всём советовались — он был князем, а теперь ещё и капитаном военного флота Сельвигов. — Какие бы планы она там себе ни строила, я буду действовать по-своему.
Джакал осторожно выглянул из своей каюты и убедился, что Анастасии рядом уже не было. Ему не хотелось, чтобы Обезьяна вдруг вошла в самый неподходящий момент. Предусмотрительно заперев дверь, Альвиш вернулся назад и разложил на столе лист бумаги. Из всех письменных перьев целым оставалось только одно — Джакал столько раз порывался написать письмо Соколам, нервничал, ломал всё, что попадалось под руку. Но теперь юноша собирался закончить дело до конца. Окунув конец пера в чернила, молодой князь принялся писать.
«Дорогие Марсель и Андрас! — было указано в письме. — Впрочем, к чёрту эту фальшивую вежливость. Ребята, простите меня за то, что давно не писал вам. Даже не знаю, с чего начать после столь долгой тишины. Вы, наверное, уже меня похоронить успели. В любом случае, дела идут хреново. Мы в любой момент можем быть разбиты врагом. Но ко всему прочему, я оказался лишним на собственном корабле. Я не могу объяснить, что происходит на «Шакальей пасти». Но не думаю, что здесь есть хоть один человек, которому я могу доверять. Даже Анастасии. Порой мне кажется, что у стен есть уши. Мне страшно. Прошу, мне срочно нужно переговорить с вами, иначе я просто сойду с ума. Когда я наедине с этой женщиной, мне кажется, что за каждым моим шагом следят. Надеюсь на ваше понимание».
Листок оказался маленьким, и Джакалу пришлось писать на обратной стороне. И всё равно юноша не смог уместить всего, что хотел написать. На душе было слишком тревожно, и Альвиш не мог объяснить себе, чего он боится. Но ему действительно казалось, что на родной «Шакальей пасти» стало небезопасно. Раньше, когда Соколы были рядом, Джакал чувствовал себя намного уверенней. Даже общество этого старого пьяницы Харваса было для него куда уютнее, чем когда он оставался наедине с Анастасией. Молодой князь чувствовал, что не может сопротивляться морской разбойнице. Она была сильнее, хитрее, ловчее его. Всё, что происходило на корабле, было под её контролем.
— Иди сюда, малыш, — прошептал Джакал и вытащил из клетки голубя, привезённого из драмирской птичьей башни. Юноша скрепил письмо воском и поставил печать Альвишей. После этого он осторожно привязал свёрток к лапке птицы и поднёс её к небольшому окну своей каюты. — Пожалуйста, долети в целости и сохранности.
Мысленно попросив помощи у Четверых, Джакал распахнул окно и выпустил голубя. Серая птица тут же замахала крыльями и поднялась высоко в небо, довольно быстро превратившись в едва заметную точку. Тяжело вздохнув, Альвиш захлопнул ставни и обернулся к столу, на котором была прорисована подробная карта Сангенума. Оставалось только надеяться, что почтовый голубь успеет долететь за три дня, и Соколы в скором времени придут на помощь. Молодому князю Сельвигов казалось, что Анастасия скрывает от него что-то очень важное. И это «что-то» было явно не на пользу Фабару. Но как вообще смогло случиться так, что «Шакалья пасть» вдруг перестала принадлежать ему, Джакалу? Всё здесь перешло в руки Обезьяны. Казалось, даже у стен были уши и глаза, и они следили за юношей.
— О боги, пожалуйста, сохраните нам жизнь, — прошептал Джакал. Сердце в его груди впервые за столько времени бешено наколотилось от настоящего страха. Он боялся находиться на собственном корабле, но ничего не мог с этим сделать. Бежать было некуда. Альвиш был заперт на этом судне вместе с хищной и опасной Анастасией, которая знала наперёд каждый его шаг, каждое его решение.
С тяжёлым грузом на сердце Джакал уснул в своей каюте. Юноше хотелось верить в то, что за время, пока он будет спать, Аспиды не перейдут в ответное наступление, и «Шакалья пасть» не будет потоплена. Молодой князь искренне надеялся, что голубь его долетит до Драмира на третьи сутки, не попадёт в пути в бурю и не будет съеден хищной птицей. С большим трудом Джакал убеждал себя, что Соколы придут ему на помощь. Он был для Андраса и Марсель как брат, они не могли бросить его одного, даже несмотря на то, что сам Альвиш пренебрёг их предостережениями.
«Кого я обманываю! — воскликнул про себя Джак, закрывая глаза. — Марсель предупреждала меня, что это слишком опасно, но я лишь посмеялся над её словами и уплыл. А теперь, как трусливый пёс, пишу письмо обратно. Но мне больше некому довериться. Я совсем один…»
С большим трудом юноша заставил себя успокоиться и, отвернувшись к стенке, попытался уснуть. Шум волн за бортом убаюкивал, и Джакал почувствовал, как слипаются его глаза от усталости. Сегодня уже ничего нельзя было сделать или исправить. Всё только утром. Больше нет путей к отступлению. С такими мыслями Альвиш провалился в долгожданный сон.
Разбудил его внезапный скрип двери. Резко обернувшись, Джакал заметил, как сверкнула в темноте сталь. Сельвиг мгновенно вскочил на ноги и потянулся за лежавшим под подушкой мечом. Но прежде чем он успел что-то сделать, чей-то крепкий кулак ударил юношу в живот, отчего молодой капитан рухнул на пол. Альвиш согнулся пополам и подтянул ноги к груди, чувствуя, словно внутри всё переворачивается вверх дном. Но не успел князь прийти в себя, как последовал второй удар, на этот раз нападавший сильным ударом ноги повредил ему руку. Джакал даже услышал, как хрустнула его кость, и закричал. Корчась от боли, юноша перевернулся на спину. Перед глазами плясали огненно-красные пятна, не дававшие ему понять, кто пробрался в капитанскую каюту посреди ночи. Но голос, который услышал Джакал в следующий момент, заставил его похолодеть от ужаса.
— Это было очень глупо с вашей стороны, капитан! — усмехнулся Чернобривз, поправляя крюк на своей обрубленной руке. Джакал, перевернувшись на живот, попытался приподняться на локтях, но старый пират снова ударил его мыском ботинка и на этот раз попал прямо в рёбра. Резкая боль заставила Альвиша захрипеть и сжаться в комок. Нет, этого не могло быть на самом деле, не могло!