— Я в пор-рядке! — рявкнул Свидживальд и, резко обернувшись, ударил своего противника мечом. Лезвие рассекло его от плеча до груди, и воин рухнул на спину. Остальные продолжали окружать тана, но ближе подходить уже не решались.
Когда Кольгрим и Ракш достигли конца лестницы, воины вдруг пришли в движение. Один из них бросился на Свидживальда, но тут же был пронзён острыми когтями. Второй был убит, когда волколак впился ему в плечо. Так просто сдаваться тан был не намерен. Несмотря на то, что противников было около четырёх десятков, Делаварф продолжал биться. Он пока был ранен только в плечо, и это не слишком сказывалось на его движениях. Но Кольгрим знал, насколько тяжело было Свидживальду сражаться именно сейчас — Эдзард и Гертруда были Зверьми, и силу свою черпали из солнечной энергии, что проходила даже сквозь толщу земли. Но волколаки в это время были бессильны. Нападение на Шекрат началось ранним утром, и сейчас, должно быть, солнце стояло в зените. Свидж смог принять свою звериную форму только благодаря тому, был прирождённым волколаком и большую часть своей жизни потратил на совершенствование собственных навыков превращения. Но даже это не позволяло тану сражаться с врагами с той же ловкостью, с какой он обычно бился ночью. Сейчас Свидживальд был всего чуть-чуть сильнее обычного воина.
— Не суйся сюда, Улвир! — зарычал Делаварф, отступая на шаг назад. Воины Бакхартов продолжали окружать его, но волколак не позволял им приблизиться на расстояние, необходимое для удара. Те, у кого были длинные копья, уже лишились своего оружия — Свидживальд обломал наконечники ударом своих не менее острых когтей.
Кольгрим и не думал слушать Свидживальда. Он не мог бросить тана одного, когда вокруг было столько врагов. Если бы Улвир сейчас бежал, другие варвары посчитали бы это трусостью. Они все были одной стаей, как бы Свидж ни старался принижать молодого князя. И Волки никогда не бросали своих в бою, даже если это могло стоить им собственной жизни.
Один из воинов попытался снова атаковать Свидживальда, но Кольгрим успел раньше, чем острый меч пронзил плечо тана. Молодой князь с рёвом обрушился на противника и ударил его в грудь, пробив лёгкие кольчужные доспехи. Соседний воин был облачён в латы, но это не спасло его от острых когтей Ракша — волколак буквально отодрал нагрудную пластину и вцепился в горло врага. Теперь в круглом зале было трое Волков, но бой всё равно был неравным. Попятившись, Кольгрим упёрся в спину Свидживальда и приглушённо выругался.
— Есть идеи, повелитель третьего этажа? — Улвир приглушённо фыркнул. Он до сих пор не мог поверить, что Свидж настолько увлёкся их глупым соревнованием, что решил в одиночку спуститься на вражескую территорию. Судя по звукам, доносившимся откуда-то сверху, Чёрные волки Гертруды только пробрались на второй ярус и добивали оставшихся противников, которых не успели найти князья.
— Гертруду не дождёмся, нас скорей на куски изр-рубят, — прорычал Свидживальд, осматривая врагов пристальным взглядом. Кольгриму было неудобно видеть его в зверином облике, и мужчина вздрагивал каждый раз, когда тан, произнося слова, удлинял рычащие и шипящие звуки.
— Если очень постараться, то можем протянуть, — Кольгрим не собирался так просто сдаваться. Врагов на втором ярусе осталось немного, и Гертруда могла достаточно быстро спуститься вниз. Ракш, словно читая мысли князя, издал долгий протяжный вой. В ответ ему послышался приободряющий крик, но он был настолько тихим, что князья едва различили его. Гертруда была ещё слишком далеко.
- Ладно, попытаемся пр-рорваться, — пробормотал Свидживальд. — Будем действовать заодно, Улвир?
Кольгрим усмехнулся — работать со Свиджем в одной команде у них никогда особо не получалось. Каждый был сам за себя. Но они обязаны были сделать это сейчас, чтобы остаться в живых. Как бы сильно они друг друга ни ненавидели. Молодой князь сжал в руках меч и обернулся к противникам. Воинов было достаточно много, и это учитывая, что пятеро из них уже лежали на земле мёртвыми. Если бы на улице была ночь, Свидживальд и Ракш разобрались с врагами всего за несколько секунд, не особо заметив сопротивления. Но сейчас вся надежда была лишь на Гертруду и Эдзарда.
Схватка началась совершенно неожиданно. Свидживальд вдруг резко подался вперёд, меч его сверкнул в полумраке зала, освещённого лишь редкими факелами, и острое лезвие отсекло ближайшему противнику руку. Кольгрим почувствовал, словно он движется параллельно тану, повторяя всё то же самое. Взмах мечом, удар, уклонение. Взмах мечом, удар, уклонение. Улвир повторял это несколько раз, атакуя снова и снова. Молодой князь даже не мог понять, сколько времени прошло с начала боя. Быть может, полчаса. Или всего несколько минут. Рука его уже устала рубить, но мужчина продолжал сражаться. В какой-то момент ему показалось, что он такой же зверь, монстр, жаждущий лишь убийства. Кольгрим не жалел своего врага, он хотел лишь одного: выбраться отсюда живым, даже если дорога к спасению будет вымощена чужими трупами. Молодой князь уже не заметил, как его успели ранить, и каждый новый удар болью отдавался в боку, но Улвир продолжал атаковать не смотря ни на что. Пути к отступлению перекрыты. Им не выбраться живыми из этого зала. Чёрные волки Гертруды не успеют прийти на помощь. Кольгрим мог бы бежать, воспользовавшись замешательством своих врагов. Но он не мог бросить Свидживальда одного. Улвир явился сюда на помощь Проклятому клыку, и они вместе выберутся, даже если одного из них убьют.
Кольгрим слишком рано подумал о смерти. Стоило ему отвлечься, чтобы посмотреть, что с товарищами, как один из противников ударил мужчину мечом и рассёк ему спину от левого бока до противоположного плеча. Резкая боль заставила Кольгрима вскрикнуть. Он пошатнулся и едва устоял на ногах. Второго удара не последовала — Ракш впился когтями в шею врага и провернул ему голову до хруста позвоночника. Тело воина рухнуло на землю к ногам Улвира.
— Кольгрим! — рявкнул Ракш, оборачиваясь к князю. Мужчина чувствовал, как по спине его стекает горячая кровь, но продолжал держаться на ногах. Всего несколько мгновений, ещё немного подождать — и помощь придёт. Она уже близко… Кольгрим уже слышал гул от тяжёлых сапог приближавшихся Делаварфов.
Прежде чем оставшиеся воины набросились на уставших и раненых варваров, откуда-то сверху вдруг послышался свист, и стрела с угольно-чёрным оперением пробила лоб одному из врагов. Мужчина рухнул на пол, остальные изумлённо посмотрели вверх. Несколько воинов тут же бросили своё оружие и подняли руки, но с лестницы на них бросился огромный чёрный волк. Ростом он был, пожалуй, с человека, и верхние клыки его, сильно выглядывавшие из-под губы, больше напоминали острые кинжалы. Горящие как угли глаза испепеляли на месте, и ближайший из противников, пошатнувшись, рухнул на землю. Каким же трусом нужно было быть, чтобы упасть в обморок прямо посреди сражения от одного только вида такого чудовища. Но Кольгрим, чьё сознание неумолимо быстро угасало, узнал в чёрном волке северную воительницу. Один из капитанов Гертруды отдал приказ своим Волкам, и лучники застрелили всех, даже тех, кто пытался сдаться. Делаварфам не нужны были предатели и пленники. Те, кто отказывались сражаться, немедленно умирали, навеки заклеймённые своей трусостью.
— Кольгрим! — крикнула Гертруда, вновь обращаясь в человека, и бросилась к молодому князю. Чёрная шерсть сползла с её кожи и обнажила тренированное тело, но воительница даже не обратила на это внимания. Кольгрим уже с трудом стоял на ногах и едва не упал, но рыжеволосая варварша успела его подхватить. Осторожно уложив Волка на пол, женщина прикоснулась к его ране на спине и зашипела — порез был слишком глубоким, и Улвира нужно было срочно бинтовать, иначе тот рисковал потерять очень много крови. Но здесь, на третьем уровне Шекрата, не было ни единого лекаря, и Гертруда ничем не могла помочь Кольгриму.
— Найдите воды, срочно! — варварша решила во что бы то ни стало попытаться сделать хоть что-нибудь. Но осторожно осматривая рану Кольгрима, она лишь сильнее убеждалась, что уже поздно что-то пытаться изменить. Удар был слишком сильный, и с таким повреждением Улвир не протянет и десяти минут. Лекари не успеют добраться до третьего уровня за это время, а при себе Гертруда не имела ни бинтов, ни мазей.