— Как ты это сделал? — ещё раз спросил Ньёр, поднимая покрытую чешуёй правую руку. Чешуйки сделались угольно-чёрными и сверкали подобно россыпи драгоценных камней.
— Я ничего не делал. Вы сами превратили её. Я лишь немного… помог.
Змей удивлённо посмотрел на Лизардиса и перевёл взгляд на свою руку. Действительно, он прекрасно управлял ею и мог даже заставить чешую исчезнуть. Стоило юноше подумать об этом, и чешуйки тут же стали бледнеть и дымиться, растворяясь в воздухе. Когда кожа снова стала абсолютно чистой, Ньёр нахмурился.
— Я ничего не понимаю, — пробормотал он и снова попытался покрыть свою руку чешуйчатым доспехом, но ничего не выходило. Лизардис лишь приглушённо усмехнулся в ответ и оторвался спиной от стены. Медленно и плавно, словно хищная змея, подбирающаяся к добыче, он подошёл к Ньёру и осторожно прикоснулся пальцами к его руке. Кожа мгновенно вспыхнула жаром, и угольно-чёрная чешуя быстро покрыла её от самых пальцев до локтя. Дальше пластины не поднимались, и Змея это несколько обеспокоило.
— Почему только до локтя? — удивлённо спросил он. Юноша уже успел позабыть, что знает Лизардиса всего несколько минут и не может ему доверяться. А если эта чешуя — что-то злое? Что-то, чего нельзя использовать?
— Не беспокойтесь, — криво усмехнулся мужчина и отстранился. — Это у вас в крови. Вы же знаете, на что был способен ваш прадед, не правда ли?
Ньёр совершенно не ожидал этого вопроса. Невольно вздрогнув, он с сомнением посмотрел на Гройена.
— Да… — пробормотал юноша. — Отец рассказывал мне, как Эньяр Чернозубый оборачивался могучим крылатым змеем и сеял смерть среди врагов на поле боя. Он умер, когда восстал против Империи Ворона, и император верхом на вране победили его в честном бою. Но это же глупые детские сказки! Люди не могут превращаться… в драконов.
На самом деле Ньёр прекрасно знал, что всё это реально. Он много раз слышал рассказы своих близких о том, что когда-то давно короли Вэлна, Питоны, могли превращаться в драконов. Именно это позволяло им долгое время удерживать южный трон. Но после смерти Эньяра Чернозубого не осталось достойных наследников, и род Питонов был изгнан из Вэлна Корсаками.
— Точно так же как не могут превращаться в животных, — усмехнулся Лизардис. — Но почему-то это не мешает волколакам менять своё обличие, а Зверям превращаться в могучих хищников или неуловимых птиц. К тому же, вспомните вашу сестру, господин Змей.
Ньёр задрожал, когда Лизардис заговорил об Аньюн. Юноша прекрасно понимал, что капитан имел в виду. Когда девочка едва не утонула в детстве, никакая Морская Змея её не спасала. Пеплохват собственными глазами видел, как Аньюн, оказавшись глубоко под водой, вдруг вся покрылась синеватой чешуёй. Между пальцев её появились перепонки, а сзади вырос длинный хвост, как у ящерицы. И Небесокрылая, выбравшись из водорослей, в которых она запуталась, самостоятельно вынырнула на поверхность. Когда девочка выбралась на берег, Ньёр смог увидеть, что вся её кожа была покрыта голубоватой чешуёй. Среди мокрых чёрных волос виднелись короткие белые рожки, а за заострёнными ушами были самые настоящие жабры. Аньюн почти превратилась в дракона, и это спасло ей жизнь. Когда на берег прибыли моряки из соседней деревни, издалека увидавшие таинственное свечение, княжна уже снова была обычной девочкой. Ньёр, чтобы не выдать сестру, сказал, что её спасла Морская Змея. С тех пор любые необъяснимые вещи, происходившие с Аньюн, связывали с тем, что она была посвящённой. И лишь Пеплохвату было известно, как всё было на самом деле.
— Хочешь сказать, что я тоже могу превратиться в дракона? — с недоверием спросил Ньёр, внимательно смотря на Лизардиса. Откуда мужчина вообще знал, что произошло с Аньюн? Неужели Крысам было известно всё, что происходило в Сангенуме?
Гройен тихо усмехнулся и кивнул головой.
— Не стоит беспокоиться, — он поспешил успокоить юношу. — Для вас это столь же естественно, как для одного из ваших друзей управлять настоящим враном. Он — император. А вы, молодой господин, станете королём.
Из горла Ньёра вырвался нервный смешок. Ну конечно! Только вот Алак показал всему Фабару Грозохвоста и стал императором. А как же быть ему, Пеплохвату?
— Это нереально, — прошипел Ньёр. — Хочешь сказать, я вот так просто приду и скажу южным князьям, что я — дракон, и, следовательно, меня должны провозгласить королём Вэлна? Это безумие!
— Отнюдь, — Кристофер вынырнула из темноты и подошла к Ньёру. Пальцы девушки скользнули по чёрной чешуе Пеплохвата, и юноша почувствовал тепло её руки. — Крыса говорит правду. Вэлном издавна правили Питоны. Все эти люди выросли на рассказах о великих и могучих драконах! Ты только посмотри на фрески, на картины и статуи! Драконы, драконы, везде сплошные драконы! Двулапые, четырёхкрылые, с двумя головами, с огромными витыми рогами, как у баранов — каких здесь только нет! И все они, Ньёр, были Питонами.
— Выдумать чудовище пострашнее может любой дурак! — воскликнул Ньёр, резко оборачиваясь к Кристофер. — Я тоже могу сейчас сказать, что собственными глазами видел, как, допустим, Моррот обратился огромной двухметровой змеёй с сотней глаз, в каждом из которых отражается судьба всего мира. Но это не значит, что князь Суруссу действительно превратился в змею!
— Хорошо, — влез в их разговор Лизардис, и оба гладиатора резко замолчали. — Я покажу вам обоим кое-что, что развеет ваши сомнения, молодой господин. Смотрите внимательно, потому что больше вы такого не увидите.
Это прозвучало как приглашение на представление фокусника с деревенской ярмарки, и Ньёр презрительно фыркнул. Когда Лизардис потянулся в сумку за своей спиной, юноша ожидал увидеть всё что угодно — и засушенную мумию крохотного дракона, которыми хвастались алхимики, и кусок драконьего зуба, что на самом деле принадлежал просто очень крупному медведю. Но то, что Ньёр увидел в следующий момент, заставило его побледнеть.
В руках Лизардиса был самый настоящий человеческий череп. Воссоздать такой с инструментами, что были у скульпторов или ремесленников, было просто невозможно. Казалось бы, что необычного могло быть в костях? Но несколько сохранившихся чёрных зубов были остры, как кинжалы, и Ньёр, проведя по ним пальцем, даже порезался до крови. Это были настоящие клыки! Но на этом чудеса не заканчивались. Прямо из черепа росли большие витые рога. Юноша подумал, что они, должно быть, были как-то искусно приклеены, но следов швов нигде не было. Рога были единым целым с черепом.
К горлу подступила тошнота, и Ньёр, оттолкнув от себя кости, качнулся назад. Кристофер придержала его за локоть, но Пеплохват самостоятельно удержался на ногах. В его широко распахнутых глазах отразился ужас понимания, и из груди вырвался нервный смех. В руках Лизардиса был череп одного из Питонов. Предка Ньёра. Быть может, его деда или прадеда. Или любого другого родственника. Но когда-то давно это было человеком.
— Со временем мутация неизбежно отражалась на внешности Питонов, — Лизардис убрал череп обратно в сумку и снова обернулся к гладиаторам. — Питоны всегда сжигали кости своих умерших и хоронили лишь прах. Это череп Эньяра Чернозубого. Он не был сожжён по традициям Питонов, поскольку император Аэгон пожелал, чтобы его захоронили в склепе Беланоры. Когда Империя Ворона пала, кости Эньяра так и остались лежать там. Подполье выкрало его останки десять лет назад и бережно хранило до этих самых пор.
Ньёр изумлённо посмотрел на Лизардиса и усмехнулся. Значит, эти Крысы уже тогда следили за ним и его семьёй. Пеплохват не удивился бы, узнав, что именно Подполью он обязан своим чудесным спасением после смерти родителей. Убийцы же тогда легко могли добраться до молодых Змеев, но таинственным образом ограничились лишь князем и его женой.
— Значит, дар наших предков не пропал? — настороженно спросил Ньёр у Лизардиса. — Мне казалось, что мы потеряли эту способность, когда Эньяр Чернозубый восстал против своего императора, которому приносил клятву верности на крови.
Гройен слишком странно усмехнулся и промолчал. Осознание заставило Ньёра побледнеть и закашляться от вставшего в горле комка. Дар предков не пропал бесследно. Эта сила искала достойный сосуд, но после смерти Эньяра таковых просто не было. И вот теперь, спустя почти шестьдесят лет, способность обращаться в драконов вновь вернулась к своим законным хозяевам. Живым доказательством была Аньюн. Она тогда превратилась в дракона. А Ньёр мог покрыть чешуёй одну руку. Но этого было мало! Чудовищно мало для того, чтобы захватить Вэлн!