Эдзард тяжело вздохнул в ответ на слова Свидживальда и только потом заметил Кольгрима. Кивнув ему головой, мужчина подозвал князя ближе и приглушённо произнёс:
— Боюсь, у нас серьёзные проблемы, молодой Волк. Если Бакхарты и Кервосы объединились, но наш противник стал ещё сильнее. Здесь на каждом шагу может быть засада.
Кольгрим понимающе кивнул головой. Если в одном только лесу скрывался целый отряд псарей с мастиффами, то что могло быть там, дальше по дороге? Улвир совершенно не удивился бы, узнав, что в Шекрате помимо гарнизона Кервосов было целое войско Дельфинов. Бакхарты оказались намного хитрее Делаварфов. Впрочем, хитрость варварам была не так уж и нужна. На их стороне была грубая сила и выносливость. Там, где воины Псов не выдерживали и быстро уставали, Керберы продолжали идти и храбро напевали песни, как ни в чём ни бывало.
— Я понимаю, — вздохнул Кольгрим, — и не смею просить вас бросить родные земли ради какого-то Медвежьего плато. Это ваши воины, и не мне решать, куда они отправятся и что будут делать.
Пока Свидживальда осматривала одна из девушек-лекарей, Гертруда подошла ближе к Эдзарду и Кольгриму. Услышав обрывок их разговора, женщина удивлённо посмотрела на молодого князя.
— Если нужно, я могу выделить тебе немного моих воинов, чтобы ты мог отправиться обратно в Волчьи угодья, — предложила Гертруда, и Кольгрим вдруг почувствовал странную энергию, исходившую от варварши. Она сейчас… испытывала его? Да, конечно, с её стороны было очень любезно предложить Улвиру своих людей, чтобы они сопроводили его домой. Но не в момент, когда вражеские войска атакуют их земли. Со стороны возвращение Кольгрима выглядело бы, как бегство с поля боя, не иначе.
Поняв по глазам молодого князя, что он догадался, Эдзард едва заметно улыбнулся и кивнул головой. Улвир тут же почувствовал себя увереннее и, выпрямившись, усмехнулся:
— Благодарю, Гертруда, но я бы предпочёл остаться здесь, с вами. Мои люди пошли за мной не для того, чтобы я сейчас возвращался в свои земли, когда против вас сражаются сразу два дома. Ты же помнишь, что я хочу быть одним из вас. Ваш дом — мой дом. И я готов защищать его собственной кровью. Так почему я должен бросать вас в трудную минуту?
Гертруда широко улыбнулась и склонила перед Кольгримом голову, выражая ему свою благодарность. Эдзард вскочил на спину своего коня и натянул поводья, отчего жеребец попятился назад и приглушённо захрапел.
— Чтож, тогда решено, — кивнул старый варвар. — Сначала выгоним Бакхартов из этих земель, захватим Шекрат, а потом отправимся к Медвежьему плато.
— Искренне надеюсь, что к тому времени Корсаки и Койоты не нападут на Латир, воспользовавшись нашим отсутствием, — Свидживальд злобно усмехнулся. Он слегка прихрамывал, но помощь лекарей ему была больше не нужна. Целительница наложила на рану плотные бинты и удалилась, чтобы не навлекать на себя гнев Пепельного волка. Он не привык, когда кто-то видел его раненым.
— Сможешь ехать на лошади? — учтиво спросил Эдзард и поморщился, услышав в свою сторону приглушённые ругательства.
— Мне не оттяпали половину ноги, Эд! — фыркнул Свидживальд и осторожно вскочил на своего пепельного жеребца. — Не стоит обращаться со мной, как с мальчишкой. Для этого у тебя есть Серый.
Кольгрим даже расплылся в улыбке. А он уж начал думать, что со Свиджем что-то случилось. Целый день — и ни одной злой ухмылки или насмешки в его сторону. И вот, наконец, случилось.
— И я тоже очень рад твоему обществу, — усмехнулся Кольгрим и пришпорил своего жеребца. Вместе таны вернулись на дорогу.
Убитые были захоронены с краю от дороги, а ранение осмотрены лекарями. Войско снова двинулось в путь, но на этот раз каждый воин был осторожен, как никогда. Эдзард выставил часовых и отправил нескольких варваров вперёд, чтобы они просматривали путь и докладывали о вражеских отрядах. Пёсьи засады могли быть где угодно. Кольгрим впервые узнал, что такое бешеные собаки Латаэна. Это была настоящая лавина неконтролируемых кровожадных тварей, готовых разорвать глотку любому, кто встанет у них на пути. Но варвары не боялись их клыков. Они снова и снова отбивались от нападавших псов, рубили им головы мечами и топорами до самого вечера, пока вражеские отряды не отступили под натиском северян. Тогда, стащив тела мёртвых мастиффов в кучу, варвары обложили их сухими ветвями и подожгли. Это пляшущее пламя, служившее устрашением для скрывавшихся за деревьями воинов, Кольгрим запомнил надолго. И снова чёрная ворона, сорвавшись с ветки дерева, расправила крылья и скрылась где-то за облаками. Но на этот раз молодой князь отчётливо услышал одно-единственное слово, сорвавшееся с языка птицы:
— Светлана!
И имя это потонуло в радостных криках варваров, словно его и не было. Поморщившись, Кольгрим натянул на голову капюшон и устремил пристальный взгляд на пляшущее пламя костра.
Земли Скопарта, обычно шумные и многолюдные, сегодня казались пустынными. Раньше это княжество было центром торговли между странами, и Средиземный порт, находившийся на пересечении трёх великих трактов, всегда был популярным местом для сотен торговцев. Но как только война охватила Сангенум, в городе стало тихо и как-то пугающе одиноко. Улица, по которой проходила Марьям, ещё прошлым летом была заставлена до отказа ларьками с различными сладостями, безделушками, многочисленными товарами из чужих земель, и торговцы пытались перекричать друг друга, чтобы заманить прохожих именно к себе. Но сейчас кроме Суруссу и двух её сопровождающих не было почти никого. Те немногие жители, что ещё оставались на улицах, тут же скрывались в своих домах, заметив рядом с женщиной облачённых в чёрно-красные одеяния воинов. Крыс здесь не любили так же, как и во всём Вэлне, но Марьям больше никому не могла доверить свою жизнь. Суруссу всегда славились осторожностью, и это не раз спасало их от врагов и предателей. Гезары, дом, из которого происходила Марьям, всегда славились осторожностью, и это не раз спасало им жизнь.
Даже несмотря на то, что эти земли принадлежали её старшему брату, Гаэлу, Марьям не могла расслабиться. Ей казалось, что враги были на каждом шагу, следили за ней, куда бы она ни направлялась, что бы она ни делала. Едва услышав лёгкий шорох, княгиня испуганно жалась к своим телохранителям и думала о том, что она отдала бы всё что угодно, лишь бы оказаться рядом с Ньёром. Или даже Морротом. Подле Анаконды Марьям всегда чувствовала себя, как за каменной стеной. Да, он был холоден к ней, но никогда никому не позволял обращаться с ней грубо и невежественно. Он оберегал её и всё-таки любил. Пускай по-своему, не так, как ей хотелось бы.
Путники остановились в конце одной из улиц, такой же пустынной, как и все остальные. Местных жителей здесь было ещё меньше, чем во всём остальном городе. Не каждый отваживался заходить в эти трущобы, где, по слухам, жила самая настоящая ведьма.
— Всё спокойно, моя госпожа, — произнёс один из Крыс, закутанный в красный шарф почти до самых глаз. — За вами не было хвоста. Никто даже не заметил вашего появления.
Марьям благодарно кивнула головой и скинула капюшон, до этого скрывавший её лицо. Это была банальная осторожность — женщине не хотелось, чтобы кто-то узнал в ней княгиню Суруссу. Её визит в Средиземный порт должен был остаться незамеченным. Если Моррот узнает о том, что жена его отправилась не в Бухту Келестии за новыми дорогими тканями, а в земли Скопарта, чтобы искать союзников своему любовнику, гнев его будет страшен.
— Оставайтесь здесь и ждите меня, — приказала Марьям своим спутникам, а сама осторожно шагнула в невысокий маленький каменный домик с округлой крышей. Вместо двери висело полотно из сшитых вместе кусочков тканей, защищавшее жилище от песка и пыли, но пропускавшее воздух в жаркие душные дни, которых даже весной в Вэлне было предостаточно. Внутри дом был крайне прост — в центре комнаты большая жаровня с зелёным пламенем, с краю был свёрнут тонкий матрас и лёгкое одеяло. Рядом же стояла корзина с фруктами, бережно прикрытая тонкой шёлковой тряпочкой от мух. Больше не было ничего. Запах благовоний и старых книг, разложенных рядом с жаровней, дурманил голову, и Марьям на мгновение забыла, зачем вообще пришла сюда.