И снова из чёрного пня вышли чёрные монахи с огромным чёрным обручем, высоко неся его над головами.
- Держись, Шебаршала! Счас разберёмся и с третьей маковкой! - вскричал Иван. А голос Три-худы из-под серого придорожного камня зловеще молвил:
- Будет ещё хуже, чем было!
- Ой, Ваня! Тишина - громче грома, - прошептал Шишок. - Что это? Никак призрак... войны?! Слышь, оружием бряцают, вздохи, стоны. А вот он и сам в развевающемся обгоревшем чёрно-красном плаще-саване! Гляди, люди падают, саван их накрывает! А крестов-то, крестов, могил... Ванятка, не робей! Судьба победить аль погибнуть!
- Русские никогда не робели! - вскричал Иван. - Победа будет суждена, если победу захочешь!
- Верно, Ваня! Праведные слова исходят из правды. Сейчас подмогну! Мы, Шишки, за хозяев, за дома свои постоим! Дух железный, народися, с огнём- молнией явися! - И домовой, вылетев из державшей его петли, выхватил свое заветное колечко.
- Глянь-ка, Шебаршалушка! Призрак-то свернулся в комок, с дороги в канаву скатился. Никак, Три-худа из-под савана выползает?!
- Три-худушка! Привет от запечного! Спасибо, родненькая, сладенькая, за маковки серебряны. Хоть на лице белила, да не сделалась мила! Просветила, Три-худушка, просветила!
- Одолели, прошли! Но вы ещё вспомните обо мне! - зловеще прошипела Три-худа, сбрасывая обличье девицы-красы. - Когда проснётся Земля, люди ещё будут спать. Их несовершенство порождено гневом, ложью, глупостью! - с этими словами она исчезла. Утренний ветер развеял чёрные пни, клочья обгоревшего савана. Белый молочный туман окутал спящую ещё землю. И тут путники неожиданно увидели крышу необыкновенного дворца. Она походила на спираль, уходящую в небо.
- Вона изба-то кака? Словно Тверской собор! - изумился Ваня.
- Дом на доме стоит. А энтова чо за штука качается?! Пошто висит?
Послышался мелодичный голос:
- Выше облачных сводов не создавалось храмов! Ярче звёзд и луны не светились огни торжества. Ослепительнее и горячее солнца нет ничего во Вселенной. Я - Маятник Земли, веду отсчёт времени.
- Эй, Маятник, - спросил Иван, - кто тебя толкает?
- Меня толкает Земля.
- А Землю кто?
- Вселенная. Солнце ясное.
- Ужо не тут ли Земля счёт годам ведёт? - поинтересовался Шишок.
- Здесь Земля счёт времени ведёт.
- А время где живёт? - снова спросил Шишок.
- Старое время живёт там, откуда вы идёте. Новое время поджидает вас там, куда вы идёте. Каждая прожитая минута делается старой, уходит в прошлое...
- А где сама Земля? - спросил Ваня.
- Всё вокруг нас - Земля.
- Как я сразу не догадался-то! - засуетился Шишок. - А не ведаешь ли ты про Солнце Златое, что в радости живёт? Как его найти?
- Ведаю, ведаю, - молвил голос. - Живёт оно на вершине моего дворца. А зачем искать?! Надо учиться видеть радостное, доброе, красивое. Не всматриваться в ненависть, не разжигать в себе зла. Люди - дети света. Они должны помнить об этом и служить солнцу.
- Как это? - не понял Ваня.
- Радость приходит с ясным утром, с чистым небом и с человеческой добротой. Доб-ро-той, - голос умолк.
- Вот, Шебаршалушка, и большую избу нашли. Войти бы да до Солнышка Златого дойти.
- Входите да помните, - снова молвил голос, - вошедшему нельзя долго оставаться в одном времени. После осени должна наступить зима, после зимы - весна, а за ней - лето. Потом опять осень, зима, весна, лето. Так было и будет вечно. Помните: из осени спешите в зиму! Из зимы - в весну! Из весны - в лето! Нарушивший запрет навсегда останется в том времени! Нав-сег-да! Пом-ни-те!
- Ну и дела! - высказался Шуршала-Шебаршала.
- Дяла у них, - послышался голос Три-худы. - Кабы следом не ползла, не узнала бы, где большуща изба стоит. Где Земля счёт времени ведёт. Силой не взяла, так хитростью одолею упрямого тверича да дружка его запечного-поперечного. Останутся в старом времени! Не видать им нового времени. Не видать Златосолнца и радости. - И Три-худа приоткрыла дверь дворца, ведущую в осень, прикинулась Дедом Урожаем.
- Заходите, гости дорогие, - запричитала Три-худа, положив на голову копёнку из жёлтой соломы, - в осень угодили, погостите. Праздники урожая начинаются, Ванечка. Свадебки на Руси играют. Ты ведь страсть как на балалайке играть любишь! Оставайся, закрома полны. Живи - не тужи!
- Нековды, идтить надобно.
- И то верно, - заторопился Шишок, открывая соседнюю дверь, идущую вверх. А уж Три-худа там, в Зиму Зимовну превратилась, Деда Мороза кличет:
- Эй, Мороз Морозович! Старый, ты что, совсем в детство впал? Сидишь себе на подоконнике, стёкла разрисовываешь? Не слышишь? И дела нет до гостей! Дед, приморозь-ка их, чтобы Зимушку лютую помнили! Вьюга, Метель, Пурга, подсобите! - И закружились холоднющие силы вокруг Ивана и Шишка, и заморозили, и усыпили.