Он знал — они это усвоят.
Вечерело. Солнце садилось в неспокойной атмосфере, но раздражённые длинным путешествием люди страстно желали сдвинуть дело с мёртвой точки. Они сильно шумели —а ведь в прежние времена все эти вибрации привлекли бы чудовищных червей. Теперь-то всё не так. На Локара накатила грусть.
Предоставленный сам себе, он спустился вниз, в глянцевую невыразительную низину, где, как он думал, находился центр утерянного города. Он сориентировался по низкому скалистому откосу, который выделял это место из остальных унылых окрестностей. Все его ощущения, вся жизнь и весь опыт, большой или маленький, указывали именно на это место.
Жрецы Разделённого Бога поместили на хранение в свой храм в городе Кин многие сокровища бога-императора. И хотя у Локара был только средний ранг, однажды он видел защищённые подземные хранилища. Может статься, что те помещения располагались достаточно глубоко под поверхностью, чтобы перенести бомбардировку.
Сухой и разреженный воздух был тревожно прохладен, как будто великая планетарная топка угасла. Но он не колебался в своей вере в то, что Разделённый Бог всё ещё живёт здесь, тем или иным образом. Когда Локар, гипнотизируя, пристально глядел на мерцающую оплавленную поверхность, он начинал видеть её другими глазами.
С возрастающим восприятием он обходил сожжённый город. Делая каждый шаг, он точно знал, где находится. Когда Локар прищурил глаза, древние сооружения, как миражи, начали возникать вокруг, танцуя на песке призрачными дрожащими красками, как будто в его разуме был собственный сканер.
«Я схожу с ума? Или это Бог ведёт меня?»
В нескольких сотнях метров остальные собрались вокруг главы экспедиции, раздражённо тряся головами над своим оборудованием и с руганью швыряя его на землю. Пелленкин выкрикнул:
— Всё, как и говорили. Наши долбаные сканеры здесь не работают!
Хотя у Гуриффа была прочная тонкая карта, напечатанная на
меланжевой бумаге, он со своими спутниками не мог определить их местоположение. Разозлённый, он убрал карту в карман.
— Быть может, на нашего жреца снизойдёт божественное откровение,— сказал Айвекс с деланой усмешкой.
Гурифф подвёл всех к Локару.
— Жрец, тебе бы лучше заработать себе на пропитание.
Локар рассеянно кивнул, всё ещё видя призрачные образы утерянного города:
— Разделённый Бог говорит с вами через эту планету. Все ваши технологии не уничтожат её. У Ракиса по-прежнему есть пульс.
— эту планету не уничтожали,— запротестовал Пелленкин.— Ты нас в этом не обвиняй.
— Человечество — это единый организм. Мы все несём ответственность за то, что здесь произошло.
— Опять он странно говорит, — сказал Айвекс.—Опять!
— Если ты упорно так думаешь, ты никогда не поймёшь.— Локар прищурил глаза, и иллюзорный блеск великого города заплясал вокруг мужчин.—Завтра я укажу вам путь.
* * *
Локар спал в своей хлипкой палатке, слушая шорохи тишины снаружи, и ему снился странный сон. Он видел Храм в Кине, возрождённый во всей своей славе, и одетые в чёрное жрецы занимались там своими делами так, как будто Разделённый Бог будет всегда.
Локар не принадлежал к жреческой элите, хотя и подвергался ритуалам и испытаниям, которые однажды могли открыть перед ним путь в самые секретные святилища. В своём сне он вглядывался в узкое окно башни, возвышавшейся над песками, над царством священных червей. В помещение башни вошла процессия закрытых капюшонами жрецов, которые собрались вокруг Локара. Они сбросили капюшоны, открыв свои лица: Гурифф, Пелленкин, Айвекс и остальные.
Шокированный, он проснулся и сел в тёмной палатке. Просунув голову через входной клапан, Локар почувствовал в темноте влагу, странный тяжёлый ночной запах, столь непохожий на все ароматы Ракиса, которые он помнил. Что же сделала бомбардировка с круговоротом воды на этой планете? В прошлом здесь были тайные подземные хранилища воды, но разрушительное оружие должно было повредить их, привести в негодность. Он сделал ещё один глубокий вдох, наслаждаясь ароматом. Влажный воздух на Ракисе!
Над беспорядочно-неровным восточным горизонтом стало медленно краснеть небо, а затем засиял восход, выделяя бугристые оплавленные утёсы. Охотники за сокровищами выбрались из своих жёсткостенных укрытий и заходили вокруг.