Но Мара сейчас думала вовсе не об этом. Управляющий с дружками вновь издевались над ее телом. Прикованная на длинную цепь, она сидела на каменном полу в подвале своего замка. Ее голое тело покрывали множественные кровоподтеки и порезы. Маленькое тело казалось одним сплошным комком боли. Лишь лицо осталось нетронутым. Несмотря на слабость, она чувствовала, как потихоньку заживают ее раны. Слабая-слабая, а регенерация всё равно работает. Как ни крути, а она истинный вампир. Но Мара желала смерти. За многие годы, проведенные здесь, она бесконечно устала от череды пыток и издевательств. В последние годы девушка просто начала отключать свое сознание, чтобы не радовать этих ублюдков своими криками и мольбами остановиться. Но сегодня… сегодня они применили какой-то препарат, вколов его в руку, и она не смогла отключить свое сознание — о, они бесконечно долго наслаждались ее агонией. И в итоге бросили здесь. Свернувшись клубочком, Мара запела песенку, что сочинила сама.
Теплый ветер — мир далекий,
Голубой здесь цвет небес.
Очарует, околдует,
Унесет он до небес.
Теплый смех, сиянье глаз,
Где же, где же ты сейчас?
Я прошу, приди ко мне,
Забери меня к себе.
Добрый-добрый, смелый, чистый,
Как сияние небес,
Ты стоишь у края моря
В ожидании чудес.
Твое море безопасно,
Оно дарит всем любовь,
Я прошу, мой друг далекий,
Забери меня с собой.
Буду верной, буду смелой,
Буду лучшей для тебя,
Лишь держи ты мою руку,
Не отпуская никогда.
Из глаз Мары закапали слезы. Она вновь увидела эту картину — картину иного мира. Каждый раз, когда она напевала эту песенку в минуты отчаяния — девушка видела яркий солнечный мир, так не похожий на ее. По крайней мере, она не видела ничего, кроме дворца родителей и этих земель.
Яркое голубое небо, ослепительное солнце, ее щеки будто бы овевал ветер, наполненный незнакомыми приятными запахами. Городок у моря. На Элии есть лишь океан. Но она точно знала, что те воды называются морем. Небольшой водоем с соленой водой, расположенный в глубине суши, но имеющий связь с большим океаном. Желтый песок пляжа. Отдыхающие разумные под разноцветными зонтиками. И разумные, купающиеся в воде. И он — мальчишка, лет пятнадцати на вид по человеческим меркам или эолов, стоящий по щиколотку в воде и протягивающий ей свою руку со словами: «Мара, не бойся, пойдем, вода не кусается, и ведь я с тобой». Улыбающийся так искренне и задорно, смотрящий на нее с любовью, как будто она смысл его жизни. Его светлые волосы и пронзительно ясные голубые глаза — это всё она всегда видит столь отчетливо, как будто сама побывала в том моменте. Но людей со светлыми волосами и светлыми глазами на Элии не бывает. Если только полукровка? Но нет, она будто бы знает, что он точно самый обычный человек. Да и небеса голубого цвета однозначно не местные. Над Элией простирается ярко-синее небо. Да и в соленые воды никто не может зайти. Но всегда без исключений эти видения дарили ей некую надежду, она хотела вновь и вновь видеть этого мальчишку, ощущать тот ветер и всё-таки протянуть свою руку и коснуться его ладони… И сейчас, замерзая на каменном полу, напевая эту песенку, она вновь погрузилась в сладкий дурман несбыточной мечты.
— Эй, мразь, а ну вставай! — за цепь, прикованную к ошейнику, резко дернули и подняли Мару над полом. — Чё ты тут скулишь опять!
Девушка подумала о том, что ее пришли вытащить из подвала, ведь негоже владелицу этих земель постоянно здесь держать. Опять отмоют, оденут и оставят в покое на несколько дней, пока раны полностью не заживут.
Высокий широкоплечий вампир был ярким образчиком местной знати. Жестокий, беспринципный, он наслаждался, издеваясь над беззащитными. А тут в его лапы попала дочь самого ненавистного главы и — о радость — сказали с ней не церемониться: если сдохнет, то так тому и быть. Но он не хотел, чтобы она так просто умерла, ведь терзать ее хрупкое тело было несравненным наслаждением. Лишать себя такого удовольствия, ну что вы — ради этого придется периодически давать ее телу восстановиться. И благодаря этому у него уже многие годы есть прекрасная кукла для изысканных развлечений.
Сняв ошейник, он просто взял ее за ногу и потащил за собой. Наверху молчаливые служанки отмыли девушку, смазали самые страшные раны лечащими мазями, напоили безвкусной кровью и оставили в покое.
В этот раз она пролежала в постели десять дней. Мара поняла, что ее тело начало угасать. Всё же не выдержало бесконечных издевательств и голода. Она была истощена морально и физически. Даже свою песню больше не пела. Зачем терзать душу несбыточным, особенно, когда стоишь у края?
И, казалось бы, конец близок, но управляющий неожиданно стал поить ее кровью тангов, животных, которых вампиры разводили для получения питательной крови и мяса. Со словами о том, что так просто она не сдохнет, он вливал эту кровь в нее насильно.
Да, она не пробовала ничего вкуснее в жизни, но понимание того, что после будут новые пытки и мучения, придавало вкус тлена этому лакомству.
Когда она почти восстановилась, управляющего неожиданно вызвал к себе глава, и для нее наступила небольшая передышка, но девушка понимала, что это лишь временно. Как только он вернется, всё начнется по новой.
Впервые за несколько лет она выбралась наружу. Здесь нет ничего примечательного. Мрачные камни, скудная растительность и обрывистые скалы над океаном.
Мара подошла к самому краю обрыва и посмотрела вниз. Серые волны бились о темные камни. Соленые брызги долетали даже на эту высоту. Ветер холодный и резкий, так не похожий на ласкающий ветерок из видения.
— Кто ты? Где ты? Почему ты называешь мое имя? Может быть, я тебе снюсь? Это было бы прекрасно… Так прекрасно, как в самой настоящей сказке… — шептала еле слышно девушка.
Тело ее охватила дрожь, а глаза наполнились слезами.
— Не хочу, не хочу вновь проходить через всё… интересно, если прыгнуть в эти воды, дети Ульмы утащат меня в глубины океана и убьют? Это же наверняка? Ведь никто же не возвращался из соленых вод, — мысли Мары стали путаться, а в голове всё четче становилась мысль о том, что она больше не выдержит этой жизни и просто сойдет с ума в итоге. Она так долго держалась, так надеялась на то, что ее родители все-таки вспомнят о том, что у них есть еще одна дочь. Что они придут за ней, спасут ее. Пусть они не будут любить ее, но заберут отсюда хотя бы. Но здесь же Мара понимала, что она сама себе придумала это, ведь изначально было понятно — ее никогда не любили, слабым нет места среди сильных. Она даже несколько раз пыталась сбежать отсюда. Лучше уж скитаться, чем находиться в этом замке. Но каждый раз ее ловили. Этот гад ввел ей под кожу какой-то следящий мелкий амулет, который завязан на его крови и только он сам может его извлечь. Сколько бы она не раздирала свой живот в месте, где был этот амулет, выковырять его так и не смогла.
— Интересно, а барьер Богини не пропускает только детей Ульмы, чтобы они на сушу не выползали? Или, может, и наоборот тоже работает? Хотя тогда бы не было случаев пропажи людей из числа осмелившихся зайти в соленые воды. Хотя, это всё неважно… — бормотала девушка.
— Постояв еще немного под затянутым свинцовыми тучами небом, Мара запела в последний раз свою песню… Она вкладывала в слова всю свою любовь к тому мальчишке, к тому миру… и так страстно желала хотя бы еще раз увидеть его.
И ее желание сбылось.
В этот раз в видении она не видела ни моря, ни солнца, а красивый парк, деревья, одетые в желтую листву, мощеные тропинки, резные скамейки и его, идущего рядом с другим парнем. Они о чем-то говорят, улыбаются и смеются. В этом видении они прошли мимо нее, не заметив, не обратив внимания.
— Подожди… куда же ты… я же здесь… посмотри на меня, пожалуйста, я здесь… прошу, посмотри на меня… — Мара протянула руку им вслед, сделала шаг вперед и полетела в пропасть. Она совсем забыла, что стоит на краю обрыва. Но в последнее мгновение тот, кого она так жаждала еще раз увидеть, обернулся и удивленно посмотрел на нее. И в тот же миг ее сознание заволокло тьмой.