"Что же это вы, такая принцесса и без сопровождения?" — сказал тогда капитан, совершенно не скрывая подтекст своего внимательного взгляда на мою грудь и бедра. Которые, между прочим, были скрыты приличным мешковатым платьем горничной!
До того, как меня зачаровали, я и не думала, что живу в таком опасном городе! Прежняя Либи ходила по Милю в любое время суток с гордо поднятой головой и горбом. А нынешняя была вынуждена, словно маленький зверек, которого все вокруг норовят сожрать, носиться от укрытия к укрытию, чтобы просто сходить в бакалею.
Но на этом мои сложности не заканчивались.
Конечно, я же работала не абы где, а в месте сосредоточения всех этих похотливых хищников, ко всему прочему еще и богатых, да властных.
Осознавая всю свою меру ответственности за смазливое личико и ладную фигурку, я старалась не высовываться, когда в "Лиловую Розу" приходили господа. По крайней мере с кухни. Мадам неоднократно предлагала мне пойти и помочь Амаранту обслуживать гостей, но я ей сразу сказала, что лучше на месте умру. Ведь если кому приглянется милый парень, то он с радостью разделит с гостем ложе, а я в такие дела больше ни-ни. С меня и короля хватило с его цепным колдуном, не весть за какие заслуги меня пожалевшим. Мало ли когда чарам вздумается рассеяться! А ну как под рыцарем каким? Так у него же и меч при себе оказаться может!
Ко всему прочему в меня без памяти влюбился один из наших охранников. Этот идиот брал смены за других, менялся по невыгодному курсу, лишь бы дежурить в гостиной днем и бросать на меня многозначительные взгляды. Еще бы. На меня-то можно, я не цветочек из цветника мадам Кардамон, горничных и прачек у нас портить не запрещалось, если они сами на то свое согласие давали.
Никогда бы не подумала, что когда-нибудь скажу такое — но меня, криворожую горбунью, душила любовь этого широкоплечего смуглого ишмирского молодца. Если раньше я бы перед ним стелилась и пылинки бы с такого красавца сдувала, то теперь воротила нос. Хотя, в сущности-то ничего в моей жизни и не изменилось.
Но кого я обманываю — я ведь действительно стала другой. Начала ценить себя. И теперь, когда вернется мое уродство, моя защита от этого мира, я больше не буду относиться к себе как прежде. Я буду больше ценить свое мнение и чувства, вот чему научила меня незаслуженно подаренная красота.
Ну и еще тому, что губки бантиком — это конечно хорошо, но с горбом среди целого города похотливых мужиков как-то спокойнее живется. Они, эти губки, не позволяют воспринимать тебя всерьез. А ведь я действительно серьезная дама.
Это я и пыталась сказать в конец охамевшему, зажавшему меня в чулане между комнатами охраннику. Звали его, к слову, Габдал.
— Отпусти, дурак! — верещала я, не доставая до пола маленькими ступнями. Ишмирец припер меня к стенке и держал аккуратно зажав мои плечи между предплечьем своей правой руки и стеной. Левая уже начала беспрепятственное путешествие по моим бедрам. — Я нажалуюсь мадам, и она тебя уволит!
Габдал улыбнулся и его белые зубы ярко блеснули на фоне симметричного, словно высеченного из эбенового дерева лица.
— Никуда ты не денешься, маленькая принцесса. Все равно будешь моя!
Разглядев меня в толпе горничных этот влюбленный идиот взял моду называть меня принцессой или обращаться не иначе как "ваше высочество". Это раздражало безмерно, особенно когда его ласковые прозвища догоняли меня во время выноса ночных горшков наших цветочков.
— Ты знаешь, что мадам относиться ко мне, как к дочери? Так вот, я попрошу ее не уволить тебя, а убить! Будь уверен, у нее есть нужные связи! — и на это ишмирец продолжил улыбаться.
Меж тем его рука уже забралась мне под платье и завладела мягкими розовыми складочками, которые тут же предательски взмокли. Такой эффект воодушевил наглеца и он, вынув пальцы из-под моего подола и демонстративно облизав их, вернул обратно, войдя в мое лоно двумя толстыми, как сосиски пальцами. Конечно мое тело отозвалось томной судорогой, но это произошло совершенно не по моему желанию.
Я бросила бесполезные угрозы и решила попробовать договориться.
— Послушай, Габдал, ну я совсем не та, за кого ты меня принимаешь… помнишь, тут одно время работала уродливая ворчливая горбунья, так вот — это была я! Я… — простонала я от того, что он особенно удачно погрузил в меня свои пальцы. Нет, он не был особым умельцем, просто видимо мое тело было благодаря чарам и правда создано для ласк, и охотно отзывалось на любые поползновения к чувствительным зонам и местечкам. — Меня зачаровали, но чары оказались слишком сильными и теперь я в любой момент могу снова превратиться в себя. Ты же помнишь, как я уродлива на самом деле?