Прочетъ же князь Дмитрей Ольгордовичь24 писаниеѣбрата своего старийшаго, нача радоватися и плакати от радости, глаголя: «Владыко господи человеколюбче, дай же рабом твоим хотение съвръшити симъ путем подвига сего добраго, яко открылъ еси брату моему старейшему добраа!». И рече братню послу: «Рци брату моему, князю Андрею: готовъ есьми днесь по твоему наказанию, брате и господине. Колико есть въйска моего, то вси вкупе съ мною, божиимъ бо промыслом съвъкуплени належащая ради брани от дунайскых татаръ. И ныне рци брату моему: слышах убо, яко приидоша ко мне медокормци ис Северы,* а кажуть уже великого князя Дмитриа на Дону, ту бо ждати хощеть злых сыроядцевъ. И намъ подобаеть итти к Сёверё и ту съвокупитися нам: предлежить бо нам путь на Северу и тем путем утаимъся отца своего, да не възбранить нам студно».
По малехъ же днех снидошася оба брата желанно съ всѣми силами, к25 Сѣверѣ, и увидѣвъше, възрадовашяся яко же иногда Иосифъ съ Веньямином,* видѣвши у себе множество людей, усердно бо и урядно нарочитии ратници. И приспёша борзо на Донъ, и наёхаша великого князя Дмитреа Ивановичи Московьскаго еще объ сю страну Дону, на мѣстѣ рекомое Березуй* и ту съвокупишяся.
Князь же великий Дмитрей з братомъ своим Владимером възрадсвас-тася радостию великою, яко бо такова милость божиа: яко не удобь 6ѣ мощно таковому быти, яко Дѣти отца оставляють26 и поругашяся, яко иногда вълсви Ироду,* и приидоша на помощь нашу. И многыми дарми почтивъ их, и поехаша путем, радующеся и веселящеся о святым дусѣ, земнаго уже всего отвръгшеся, чающе себѣ бесмертнаго иного премёне-ниа. Рече же к ним князь великий: «Братиа моа милаа, киа ради потребы приидосте ciiMO?». Они же рекоша: «Господь богъ посла насъ к тебѣ на твою помощь». Князь же великий рече: «Въистинну ревнители есте праотца нашего Авъраама, яко тъй въскорѣ Лоту поможе,* и еще есте ревнители доблестному великому князю Ярославу, яко тъй отмсти кровь братьа своея».*
И въскорѣ посла вѣсть князь великий к Москвѣ къ преосвященному митрополиту Киприану, яко «Олгордовичи27 князи приидоша къ мнё съ многими силами, а отца своего оставиша». Скоро же вѣстникъ прииде къ преосвященному митрополиту. Архиепископъ же, слышавъ, и въставъ помолися, глаголя съ слезами: «Господи владыко человеколюбче, яко съпротивнии наши вѣтри на тихость прелагаеши!». И посла въ вся събор-ныа церкви и въ обители, поведѣ сугубо молитву творити день и нощь къ вседръжителю богу. И посла въ обитель преподобнаго игумена Сер-гиа, да негли их молитвъ послушаеть богъ. Княгини же великаа Еовдо-киа, слышавъ то великое божие милосердие и нача сугубы милостыни творити и непрестанно нача ходити въ святую церковь молитися день и нощь.
Си же пакы оставим, на пръвое възвратимся.
Великому же князю бывшу на мъстѣ, нарицаемом Березуе,28 яко за двадесять и три поприща* до Дону, иршигѣ же въ 5 день месяца септе-вриа, на память святого пророка Захарии, в той же день убиение сродника его князя Глѣба Владимеровича, приѣхаша два от стражь его, Петръ Горьскый да Карпъ Олексинъ, и приведоша языкъ нарочитъ от сановитых царева двора. Тъй языкъ повѣдаеть: «Уже царь на Кузмшгѣ гати* стоить, нъ не спѣшить, ожыдаеть Олгорда29 Литовскаго и Олга Резань-скаго, а твоего царь събраниа не вѣсть, ни стрѣтениа твоего не чаеть, по предписанным ему книгам Олговым, и по трех днехимать быти на Дону». Князь же великий спроси его о силѣ царевѣ, онъ же рече: «Неис-четно многое множество въинства его силы, никому же мощно исчести».
Князь же великий нача думати з братом своим и с новонареченною братиею, с литовьскыми князи: «Здѣ ли пакы пребудемъ или Донъ пере-веземся?». Рекоша же ему Олгордовичи:30 «Аще хощеши крѣпкаго въйска, то повели за Донъ возитися, да не будеть ни единому же помышлениа въспять; а о велицей силе не помышляй, яко не в силѣ богъ, нъ в правде*. Ярославъ, перевезеся реку, Святоплъка победи, прадед твой князь великий Александръ, Неву-реку перешед, короля победи,* а тебе, нарекши бога, подобаеть то же творити. И аще побиемъ, тъ вси спасемся, аще ли умрем, тъ вси общую смерть приимемъ от князей и до простых людей. Тебе же ныне, государю великому князю, оставити смерътнаа, буйными глаголы глаголати и теми словесы крепится въйско твое: мы убо видим, яко много множество избранных витязей в въйску твоем».