— Вам придётся просто решить, составить своё собственное мнение. — Он был так упрям, что я собрался было велеть ему уйти, но, узнав, что он обитал лишь в нескольких часах езды от моего замка, я предложил поехать с ним и провести несколько дней в его компании. Видимо, это утешило его и он сразу убедил меня так и поступить. Он рассказал мне, что его мать — славная старая дама, и держит прекрасный розарий и целый сад, где растит целебные травы для лечения их народа.
Фактически, я получил немалое удовольствие, познакомившись с Дамой Фиц-Хью: она была очень приятной леди, довольно остроумной и в то же время примечательно учёной. Хоть и глубоко сокрушаясь над несчастьем своего сына, она не жалела усилий, чтобы сделать мой краткий визит приятнее и у нас произошло несколько очень интересных и плодотворных бесед в уединённости розария. Затем я оставил их, пообещав, что сделаю всё, что смогу, как только смогу и заверив их, что я убеждён, что всё сложится наилучшим способом к полному удовлетворению лорда Фиц-Хью.
Это был счастливый случай, что я возвратился в замок Хубелейров именно тогда. Хотя корнуолльские лорды полностью желали, чтобы я стал их Властителем, люди Уэльса имели несколько другое мнение. На самом деле, у них был собственный кандидат. Посланники ожидали меня, дабы передать, что, если я незамедлительно не покину страну, они призовут на помощь королеву Броду, которая ненавидела Корнуолл больше, чем Преисподнюю и они вторгнутся на мою землю и заменят всех убитых корнуолльцев отборными валлийцами.
Я посовещался с некоторыми из самых могущественных рыцарей. По их мнению, если придут одни валлийцы, то битва была бы равной, но если к ним подойдут ирландские союзники, их будет тяжело одолеть. Они заявили, что весь Корнуолл верен мне, но, без сомнений, они боялись ту ирландскую королеву. я буду занимать этот пост и сохранять своё доброе имя. Конечно, маленький человечек, с которым я подружился, сдержал своё обещание и сделал меня Властителем, но, в конце концов, он не обещал в точности, как долго я смогу сохранить эту честь и, к настоящему времени, у меня не было возможности проверить действенность волшебных слов на Золотом Ключе. Тем не менее, я решил действовать храбро и велел валлийским посланникам поскорее вернуться в их собственную страну и передать их королю, Гарольду Дха, чтобы тот занялся своими собственными делами и не лез в Корнуолл или же я буду сотворю над ним волшебство, дабы он навсегда это запомнил. Тем вечером мне было нелегко наслаждаться библиотекой. Даже рукопись Элефантиса не радовала меня. Я сказал сам себе, что политические вопросы — это самое неудовлетворительное и, что сразу же, как только смогу, удалюсь в самое спокойное место, такое, как Авалон-у-моря.
На следующий день разразился шторм. Так было и на следующий день, а на третий день прибыли напуганные гонцы, рассказавшие, что множество ирландцев движется к моему замку, а вскоре после этого другие гонцы поведали сообщили о валлийском войске на расстоянии дневного перехода. Так, прежде, чем я успел собрать своих лордов и их воинов, замок Хубелейров оказался почти окружён ирландцами с одной стороны и валлийцами с другой. При закрытом подъёмном мосту, это было вполне безопасное, но довольно жалкое положение для Властителя великой страны.
Затем это дело ещё больше усложнилось. Королева Брода попросила о встрече со мной. Её герольд, презабавнейший старик, сказал, что она не готовит предательства, но, если я сомневаюсь в её словах, то могу взять в сопровождение несколько сотен моих воинов. Это было весьма лестно, поскольку в настоящее время у меня было меньше тридцати бойцов в замке. Герольд сказал, что королева предпочитает сохранить это в тайне и желает встретиться со мной один на один, этой ночью, на закате, на зелёном лугу перед подъёмным мостом. Я ответил герольду, что буду там и буду один, как просит королева.
Я провёл день в тревожной тиши библиотеки, стараясь представить, что же хотела леди и что её удовлетворит, но в конце концов бросил это, как что-то безнадёжное, ибо, по-видимому, никак нельзя было понять, что же она хотела и, насколько я знал, никто никогда ещё не смог угодить женщине — по крайней мере, никогда в жизни не хвастался этим.
Поэтому, чтобы убить время, я читал про искушения святого Антония и утомительнейшее время, которое он проводил с пустыней, пылью и бойкой женщиной, которой он не поддался — по крайней мере, хвастался, что не поддался.