— Скажи мне, дорогой Гомункул, что это был за мудрец, который таким способом передал тебе сообщение на освещённом пергаменте?
— Это был очень мудрый и очень старый человек, который уединённо обитает в пещере с говорливым ручьём и каждый год простые люди приносят ему хлеб, мясо и вино, но много лет его никто не видел. Может, он жив, может, он мёртв, потому что кто знает, куда исчезает пища, но, возможно, птицы думают, что она теперь предназначена им, когда он, незрячий и неразумный, много лет лежит на своём каменном ложе.
— Это мы можем разузнать и сами. Лорд Густро, распорядись о лошадях и четверо из нас отправятся к пещере этого человека. Три лошади для нас, господин мой и иноходец с подушкой для нашего маленького друга, чтобы не причинить ему никакого вреда.
Четверо прибыли к пещере и четверо вошли внутрь. В дальнем конце горел свет и там был мудрец, очень старый и дряхлый, лишь его глаза говорили об уме, неподвластном возрасту. На столе перед ним в замысловатом беспорядке находилась стеклянная и глиняная посуда, реторты и даже астролябия, перегонный куб и песочные часы, в которых бежал серебряный песок, и они были закреплены в хитроумном механизме так, чтобы переворачивались каждый день и снова позволяли песку отсчитывать проходящие двадцать четыре часа. Там были книги, переплетённые в заплесневелую кожу и замкнутые железными замками и паутиной. С сырого потолка свешивалось изображение солнца с планетами, вечно кружащими вокруг этого светящегося шара, кроме то светлеющей, то темнеющей изрытой луны.
И мудрец читал книгу, записанную письменами на давно мёртвом языке, время от времени съедая хлебную корку или прихлёбывая вина из бараньего рога, но никогда не прекращал читать, а, когда его тронули за плечо, чтобы привлечь внимание, он стряхнул руку, бормоча, — Во имя Семи Священных Пауков! дайте мне дочитать эту страницу, ибо жаль было бы умереть, не узнав того, что этот человек написал в Анкоре несколько тысяч лет назад.
Но наконец он завершил страницу и сел, моргая на них мудрыми глазами, глубоко утонувшими в лице мумии, в то время как его тело тряслось от старческой немощи. И Сесил спросил его,
— Каково значение слова «синтез?»
— Это моё видение, значение которого я узнал лишь теперь.
— Расскажи это видение, — велел властелин.
— Это всего лишь грёза. Представьте, что было тридцать мудрецов, изучивших всю премудрость, полученную из чтения древних книг по алхимии, магии, истории и философии. Эти люди ведали о животных и самоцветах, вроде жемчуга и хризобериллов и всех растениях, таких, как ясенец, исцеляющий раны и мандрагора, погружающая в сон (хотя я не понимаю, как люди могут желать спать, когда можно столь много прочесть и получить пользу от прочитанного). Но эти люди стареют и когда-нибудь умрут. Поэтому я взял бы этих тридцать стариков и одного юношу, и дал бы им выпить вино, которое я перегонял много лет, и объединил бы их лишь в одно тело — принадлежащее юноше — но разум в котором обладал бы всей утончённой и древней мудростью тех тридцати учёных мужей, и проделывал бы так век за веком, чтобы никакая мудрость не была утрачена для мира.
Леди Анжелика склонилась над его плечом. — И ты приготовил это вино? — спросила она.
— Да и теперь я тружусь над его противоположностью, ведь, зачем объединять тридцать тел в одно, если не обладать искусством опять разделить это тело на изначальные тридцать. Но это сложно. Ибо любой дурак может слить вино из тридцати бутылей в единственный кувшин, но кто достаточно мудр, чтобы разделить его и вернуть в исходные бутыли?
— Ты испробовал это вино синтетической магии? — спросил властелин.
— Отчасти. Я взял ворону и канарейку, и напоил их вином, и сейчас в той плетёной клетке сидит жёлтая ворона и по ночам наполняет мою пещеру песней, будто порождаемой лютнями и цитрами волшебной страны.
— Теперь, когда я поразмыслила, — вскричала леди Анжелика. — Мы можем взять лучших и храбрейших воинов нашей земли, и самого сладкоголосого барда и лучшего жонглёра золотыми шарами, всего числом тридцать и я сама выпью этого объединяющего вина, и так эти тридцать вольются в моё тело. Затем я пойду и навещу великана, и в его зале я выпью другого вина и тридцать появятся, чтобы сразиться с врагом нашего народа. Они одолеют и убьют его, а потом я снова выпью объединяющего вина и в своём теле доставлю тридцать завоевателей обратно в Валлинг, а там выпью второго зелья и пронесённые в моём теле через тёмный лес тридцать героев той битвы будут освобождены твоим чудесным вином. Некоторые могут быть убиты, а другие ранены, но я останусь в безопасности, а великан будет убит. Достаточно ли у тебя его обоих видов?