На этом он подмигнул мне и развернувшись, поскакал назад в город, где его ожидала свита.
Руфь и я ехали весь летний день. Пока солнце всё больше и больше опускалось на великолепных небесах, она всё сильнее прижималась ко мне и время от времени вздыхала, смотрела на меня голубыми глазами и спрашивала: — Не выглядывает ли из моего рта чудовище?
— Нет, — ответил я, прижимая её плотнее, чтобы она не тревожилась.
— И всё-таки я боюсь, что оно вылезет наружу. Загони его назад, милый!
И так я и поступал, поцелуями.
Как упрям был этот дьявол! Как тяжело было загнать его назад!.. Но вот дева была довольна.
Наконец она запыхалась.
— Никто другой, — прошептала она, — не сможет сделать это так, как ты.
— Никто другой, — эхом отозвался я.
И снова изгнал дьявола из её рта.
Невестин Колодец
[Weird Tales, October 1930]
Лишь изрядно углубившись в пределы моего любимого Корнуолла, я осознал, что моё появление перед подданными с дамой из Уэльса может оказаться непонятным или неприемлемым для отважных рыцарей, столь преданных мне в первые дни владычества. Всё это было довольно приятно — и спасать прекрасную Руфь, и даже долгие минуты загонять в неё дьявола затянувшимися поцелуями, но дерзко привезти эту леди в мои владения значило вызвать губительные политические волнения. С другой стороны Руфь была прямо тут, на коне, передо мной; и по развившейся у неё привычке прижиматься ко мне, были все основания полагать, что она намеревалась провести остаток жизни в моих объятиях.
— Я — Властитель Корнуолла, — в конце концов решился я, — и большая часть моей поддержки проистекает от знати с дочерьми на выданье. Пока я холост, эти лорды остаются моими друзьями, но если они увидят тебя и узнают, что ты из Уэльса, то сразу же возникнут завистливые распри. Так что мы остановимся у первого же бродячего торговца, купим тебе мужскую одежду и ты войдёшь в мой замок, как паж.
— Я буду твоим пажом? — переспросила Руфь.
— О! Пожалуй, так. По крайней мере, никакого другого у меня не будет, и ты сможешь выполнять мои поручения и облачать меня в доспехи, когда я отправлюсь охотиться на великанов.
— Это было бы неплохо. Думаю, что буду недурно выглядеть в одежде мальчика. Я раньше носила такое, когда была гораздо моложе. Ты дашь мне мальчишеское имя?
Мы обсудили всё это и решили дать ей имя Перси. Позже, в тот же день, мы повстречали еврея, продававшего одежду всем, кто её покупал и я заключил с ним выгодную сделку; так что, когда Руфь вышла из-за кустов, она выглядела, как юный паренёк, ещё не бреющийся. Еврей получил её одежду и немного серебра, и покинул нас.
После этого я пересадил Руфь позади себя и если бы пришлось как-то удерживаться, то она вполне могла это сделать. Мы скакали весь тот день и следующий, и ночью вновь вернулись в мой замок. Распорядившись хорошенько накормить и устроить моего верного скакуна, и поместить привезённые мной сокровища в безопасное место за замками и засовами, я устало потащился в свои покои, чтобы снять железные и кожаные доспехи, которые приходилось носить правителю, если он в одиночестве разъезжал по дорогам моей страны. Я вспомнил о короле Артуре, который сделал страну столь безопасной, что золотой браслет три года провисел на кусте терновника непотревоженным, ожидая своего законного хозяина. Такой страной я и желал когда-нибудь сделать Корнуолл.
Перси последовала за мной в уединение моих покоев и, прежде, чем я это осознал, она принялась снимать мою броню и, обнаружив оливковое масло, натёрла им меня и мои одежды из шёлка и мягкой кожи; и так, прежде чем это уразуметь, я удобно расположился перед камином и Перси протягивала мне рог эля со специями, о котором, ради моего удобства, видимо, распорядилась, поднимаясь по каменным ступеням.
После этого прошло несколько приятных дней в библиотеке. Конечно, Руфь не умела читать, но она толково разбиралась по картинкам, а её готовность признать, что мне известно гораздо больше её, определённо освежала мою мужскую гордость. Во время своих удивительных приключений в Долине Апуримака, Благословенных Островах, Кейбеле и Дагомее, я встречал множество женщин, но никогда таких, кто охотно бы признавал моё умственное превосходство. Поэтому, раз это простодушное дитя желало учиться, я разрешил ей просматривать многие свои книги и даже проводил долгие часы, читая ей. Разумеется, она носила мальчишечью одежду и я очень старался называть её Перси, но иногда, когда мы оставались наедине, я любезно предоставлял ей целовальное излечение от дьявола, которого поселил в неё.