Следующая неделя была заполнена делами. Мне потребовалось всё моё гостеприимство. Ко мне съехалась вся знать, чтобы, по меньшей мере, попировать. Тут были угрюмые отцы, заботливые матери и прекрасные дочери, в бесчисленном множестве. Тому холостяку, который бы не сумел выбрать невесту из этих корнуолльских красавиц, было по-настоящему трудно угодить. Естественно, прилагались усилия, чтобы повлиять на меня — подарки, личные беседы, всевозможные маленькие интриги; но я действовал так мудро, что, когда настала ночь полнолуния, каждая из прекрасных претенденток и вся их родня убедились, что я буду справедлив и стану руководствоваться лишь наичестнейшим сравнением образа в колодце и той леди, которую этот образ более всего будет напоминать.
Тут был и священник. Я немного встревожился, когда увидел священника, ибо, несмотря на его облачения, он сильно напоминал человека, который победил в Битве Жаб, могучего чародея, исполнившего три моих желания и сделавшего меня Властителем Корнуолла. Он увидел, что я заподозрил его и сделал мне знак Братьев, поэтому я понял, что он друг мне и возрадовался, ибо он сможет так повлиять на мой выбор, что всё это закончится только к счастью. Сэр Бевидер был тут и Артур, и ещё пятьдесят любящих отцов. Это могло стать трудным выбором и я обрадовался, что в этом деле участвует Мастер Волшебства.
Мы с некоторым волнением ждали, пока поднимется луна. Разумеется, никто не приближался к колодцу. Это право оставили мне и я не должен был смотреть туда, пока луна не встанет прямо над ним. Всё сборище оставалось серьёзным и безмолвным, все надеялись на чудо и каждый — на своё. Они не могли выиграть все. Лишь одна прекрасная женщина станет невестой и королевой.
Я слегка трепетал. В этом был виноват прохладный ночной воздух. Однако, преодолеть испытание этой ночи было нелёгкой задачей даже для закалённого авантюриста. Допустим, мне придётся выбрать дочь сэра Мэлори? Я знал его жену и не было никаких поводов полагать, что дочь будет отличаться. Что ж, хорошо! Если случится худшее из худшего, то я всегда могу отправиться поохотиться на жуликандеров в Эфиопии.
В конце концов священник, по-видимому, бывший и Распорядителем, призвал к тишине и предложил мне подойти к колодцу. Прямо над древней впадиной нависла луна. Содрогаясь, я заглянул туда и сразу же прикрыл ослеплённые глаза. Потом я отступил назад.
— Видел ли ты образ там? — спросил священник.
— Видел.
— Тогда выбери из этих прекрасных дев ту, чей образ ты увидел в Невестином Колодце.
— Не могу! Он не похож ни на одну из этих ожидающих леди.
Мои люди заворчали, когда услышали меня. То, что я сказал, было неприятно и непонятно никому из них. Но я по-королевски взмахнул рукой, требуя тишины.
— Вот волшебное событие, — вскричал я. — Там, в колодце, нет никакого образа, но лишь настоящая женщина. Священник, вели ей выйти, и назвать своё имя и сословие. Пусть она объяснит, как попала туда.
Священник так и сделал. На семи разных языках и пяти древних диалектах он воззвал к той, что в колодце, дабы она вышла оттуда. Она вышла; медленно, будто всплывая вверх, вышла, изящно переступив через каменную ограду, подошла ко мне и сделала глубокий реверанс, а затем чистым властным голосом проговорила:
— Я — Леонора.
Королевская дочь,
Из рода многих королей.
Пришла я из благороднейшей земли,
Что людям известна.
Страна та лежит
Не на земле
Как края, людьми населённые,
Но в небесном Раю.
Прекрасна земля та,
Благословеньем отрадным.
Оттуда явилась я в Корнуолл,
Соединиться с тем, кто царит,
И одарить любовью и изобилием
Всё его царство.
Затем, вытянув ко мне руку, она прокричала священнику:
— Сейчас же пожени нас, чтобы мы могли, объединившись, благословить эту прекрасную корнуолльскую землю и её возлюбленный народ. К чему мне беспокоиться о покинутом Рае, когда я могу провести вечность в Корнуолле?
Она выглядела по-королевски. От золотой короны, что удерживала золотые локоны, до серебряных туфелек на маленьких ножках, она стала бы превосходной супругой любому Властителю. Должно быть, подобное впечатление возникло и у моих людей. Наверное, они почувствовали, что это счастливое завершение того, что могло оказаться затруднительным положением. По крайней мере, они прокричали вслух о своём согласии на этот брак.