Лишь когда гости на погребение уже отбыли и незнакомец вернулся в Гоби, Эрик нашёл время или даже желание навестить жену и сына. Он часто спрашивал о них и всегда получал ответ, что они хорошо себя чувствуют. Теперь, в покинутом гостями замке, он взял новые бархатные одежды и отправился к реке, где плавал, пока с него не смыло большую часть горя и глубокой скорби. Затем он облачился в нарядный придворный костюм и, негромко напевая, возвратился в замок, в комнату, где лежали его жена и ребёнок.
У ложа Брэды Черноволосой он опустился на колени. Это было высокое ложе, но и он был высоким мужчиной и даже на коленях возвышался над своей женой. Он взял её за руку и не спрашивая понял, что Смерть пометила крестом её чело. Она улыбнулась.
— Я рада видеть тебя, Эрик, моя первая и последняя любовь; печально, что я недолго была с тобою. Кажется, что я умираю не из-за какой-то хвори, но просто из-за нежелания жить. Мои фрейлины сказали, что теперь я — супруга Властителя и мать нового принца; но я видела мальчика, всего на миг, хотя фрейлины и пытались помешать мне это сделать, и, понимая, что ты чувствуешь — у меня нет желания жить. Поторопи меня твоим поцелуем и зажги свечи для успокоения моей души.
Так Эрик Золотой утратил двоих из дорогих ему людей. Но он отважно поднялся над своей мёртвой женой и прошептал,
— У меня есть сын и я должен жить ради него и его будущего величия. Однажды он будет носить золотой ключ.
Он велел фрейлинам привести его к ребёнку. В страхе они сопроводили его в детскую, где иссохшая старая нянюшка сидела у изножья колыбели, инкрустированной золотом, чёрным деревом и слоновой костью, где много лет назад баюкали Эрика. Отец взглянул вниз, на своего сына. Леди исчезли из комнаты. Осталась лишь старая дама, потирающая холодные пальцы.
— У мальчика большая голова, — заметил Эрик. — Он должен быть мудр, как взрослый муж.
— Голова большая и красивая, — пробормотала нянька.
— Славная челюсть. Когда он укрепится во мнении, то будет его держаться. У него сильная шея и он будет высоко держать голову, когда отправится в путешествие по жизни.
— Челюсть тверда, а шея сильна, — подтвердила нянюшка, хотя её никто об этом не просил.
Эрик обошёл вокруг, взял её за плечо и потряс,
— Что не так с парнем? — потребовал он. — Что с ним не так?
Она раскричалась. Большими, сильными, дрожащими, но нежными руками Эрик снял с ребёнка одежду; затем, побледнев и замолчав, вернул её на место и тихо покинул комнату. В зале леди застыли у стен, словно ожидая, чем их поразят.
Он помолчал.
— Заботливо ухаживайте за парнем и присмотрите, чтобы его кормили козьим молоком. Я ухожу похоронить его мать; когда будет сделано то, что должно, я вернусь назад и позабочусь о своём сыне.
На утро третьего дня он облачился в кожаные охотничьи одежды, взял ребёнка из детской и без свиты заехал в тёмный лес подальше. Малыш спал, но к полудню начал кричать, требуя пищи. Тогда из леса вышла женщина в зелёном уборе и остановилась перед скакуном Эрика. Глядя на неё сверху вниз, Эрик видел, что она была молода, полногруда, золотоволоса и привлекательна во всех отношениях. Он любезно спросил,
— Кто ты? Почему останавливаешь меня? Что я могу для тебя сделать?
— Я — Брэда, женщина Олакса-датчанина и мать его ребёнка. Наш боевой корабль, «Лебедь», налетел на ваши скалы два солнца назад и я была единственной, кто добрался до берега. Я обнаружила хижину и заснула; прошлой ночью во сне я увидела, что ты идёшь с малышом, который тоскует по матери, как я тоскую по погибшему ребёнку.
Не сказав ни слова, Эрик вручил ей ребёнка. Не сказав ни слова, женщина села на траву, раскрыла своё платье и стала кормить малыша. Наконец дитя уснуло. Женщина покачала его на руках и спокойно произнесла,
— У этого ребёнка прекрасное лицо.
Не ответив, Эрик поглядел на них двоих.
— Сильный подбородок и мощная шея, — продолжала она. — При надлежащем уходе он станет прекрасным мужчиной.
— Дай мне дитя, — велел Властитель Корнуолла, — и садись позади меня на коня. Поручаю мальчика твоим заботам и я отвезу вас обоих в мой охотничий домик, где есть слуги, чтобы прислуживать вам и воины, чтобы защищать вас; ибо это дитя, если оно выживет, однажды станет господином всего Корнуолла. Ты славная женщина и потому у тебя будет дом и безопасность; твоя забота о ребёнке будет вознаграждена, если можно платить женщине за подобную доброту к такому ребёнку.