«Вот бы в Нарвенне на ристалище сойтись с таким медведищем! – думал Атанарих, привычно оценивая противника. – Великая слава – такого одолеть».
Тот тем временем придирчиво тронул лезвие, поискал, на чём бы опробовать, но не нашёл и прогудел недоверчиво:
– А не туповато ли?
Атанарих обиделся. Туповато ему! Да он сам лично всю дорогу каждый меч до совершенства доводил!
– При твоей силе главное, чтобы он не сломался, а острота у него достаточная, – серьёзно заметил Атанарих. – И вообще, не меч тебе нужен. Тебе бы в руки дубину или хотя бы топор.
Парень недобро зыркнул на венделла. Видно, счёл его слова насмешкой и пробасил угрожающе:
– Сойдясь в поединке со мной, ты бы не был так дерзок!
Атанарих презрительно прищурил глаза. Этого хватило: Фритигерн шумно, как свирепый бык, выдохнул, Басиан перепугался, но прежде, чем успел вмешаться, Рицимер полюбопытствовал:
– А что, юноша, ты искусный воин?
– В Нарвенне последним не был, – гордо задрал голову Атанарих.
– Не побоишься показать своё искусство в поединке с моим сыном?
Атанарих коротко кивнул и легко перескочил через прилавок. Фритигерн проворно выхватил из ножен меч.
– Палки возьмите, – сорвался на визг Басиан.
Рицимер в тот же миг оказался между юношами, невольно заставив разойтись, забрал у сына меч и кивнул племяннику – мол, позаботься об оружии.
Гелимер – впервые за весь разговор с лица его сползло мрачно–упрямое выражение – метнулся в сторону, выломал из оградки поодаль два подходящих по длине дрына. Атанарих, прикинув их в руке, великодушно отдал Фритигерну тот, что тяжелее и длиннее:
– Я и так тебя одолею.
У Фритигерна аж пятна по щекам пошли, желваки на скулах заиграли, но головы не потерял, гордо отмолчался.
Басиан подал им щиты – круглые, обтянутые бычьей кожей.
К прилавку Басиана потянулись зеваки. Столпились кругом, загомонили: ставили на поединщиков. В победу Атанариха мало кто верил – даже те, кто с ним на одном корабле плыли и повидали его в бою.
Парни встали друг против друга, изготовившись.
Атанарих оценил, что ноги фрейс поставил крепко, только слишком прямо. И спина – будто кол к ней привязали. Значит, будет неповоротлив. И он с лёгким сердцем уступил фрейсу первый удар. Тот дрын над головой занёс и опустил со всей силы, Атанарих щит подставил, а сам слегка и стремительно по ногам рубанул. Фритигерн не то, что отступить не успел – вообще ничего не понял. Толпа взвыла, Рицимер восхищённо захлопал в огромные ладоши:
– Всё, сын мой, нет у тебя ноги!
Атанарих осмотрительно обозначил ещё удар по шее – мол, добил, а то раненный зверь опаснее.
Поскольку на Фритигерна ставило большинство, в насмешках его не пожалели. Но что уж после поражения кулаками размахивать? Осталось проворчать с напускным добродушием:
– Быстр ты, словно хорь вонючий.
А у самого улыбка кривая, и глаза кровью налиты, как у быка. Только гордость не позволяла в драку кинуться. Атанарих примиряюще протянул ему руку.
– Опасно думать о противнике с пренебрежением, – Рицимер положил руку на плечо сына, успокаивая. А на юношу посматривал с немалым любопытством.
– Со мной возьмёшься биться?
Зеваки, разочарованные быстрым исходом поединка и потянувшиеся было прочь, остановились, повернули назад.
– В бою поостерёгся бы. – осмотрительно польстил бывалому воину Атанарих, – А так – отчего бы не попробовать?
В толпе загомонили, прикидывая, есть ли на сей раз у венделла хоть какие–то надежды на победу. Рицимер, взвесив дрын, ухватил его половчее. Встал. В отличие от неопытного сына он держался верно. И, несмотря на мощное тело и солидное брюхо, перетянутое широким ремнём, должен был выказать немалое проворство.
– Уже то для меня будет честью, если ты меня не сразу одолеешь, – произнёс Атанарих и набросился на противника.
Удар, который незамедлительно обрушил на щит юноши Рицимер, чуть не выбил венделлу плечо. Атанарих пожалел, что нельзя подставить сопернику неокованную кромку щита. Настоящий меч увяз бы в дереве, и мига, пока противник его вытаскивает, могло хватить, чтобы рубануть. Но пока он не мог достать длиннорукого фрейса. Оставалось только отступать, отражая удары щитом. Рука всё ощутимее ныла и явно слабела. Вскоре фрейс уже гонял молодого венделла по кругу, всё больше увлекаясь погоней. И мало похоже было, что он скоро задохнётся. Атанарих вовсе забыл о своём мече, только за щитом прятался. Зрители надрывались от крика и хохота, награждая венделла нелестными прозвищами. А тут ещё юноша оступился и упал на одно колено. Рицимер со всей силы ударил сверху, но Атанарих вскинул щит и рубанул противника поперёк пояса, вскочил и отбежал.
– Смотри, он кишки ему выпустил! – заорал кто–то в толпе. – Хитрый щенок!
Рицимер бросился, было, за венделлом, но из толпы напомнили весело:
– Ты ранен, Рицимер!
– С распоротым брюхом не побегаешь!
– Падай и кишки с земли подбирай!
– Перехитрил!
Удивлённый Рицимер, под улюлюканье и крики зевак, послушно опустил дрын и, переводя дух, покачал головой:
– А я думал, ты того… совсем ополоумел от страха. Думал – загоняю.
Зеваки бесновались, Фритигерн и Гелимер – те вовсе смотрели на юношу, как на колдуна. Атанарих, поняв, что его хитрость удалась, едва всё не испортил. Чуть не заорал от радости. Хуже – только начать скакать, словно обезьяна. Чудом опомнился. Скромно склонил голову, произнёс почтительно:
– Мне повезло…
Снял щит и потряс всё ещё болевшей рукой, показывая, что ему досталось.
Старый фрейс дружески похлопал Атанариха плечу.
– Не принижай своё умение. Ты перехитрил меня – разум в бою важней силы.
Достал из поясной сумки беличью шкурку, протянул купцу:
– Дай нам вина, Басиан, я хочу угостить молодого воина!
Толпа, поняв, что ничего интересного больше не будет, потянулась прочь. Атанарих, польщённый оказанной воином честью, потягивал вино, отвечал на вопросы о своём роде и о дороге, которая завела его так далеко от дома. Потом Рицимер осмотрел предложенные сыну мечи и одобрительно кивнул:
– Ты, Атанарих Вепрь, выбрал для моего сына самый лучший клинок. Помоги и моему племяннику.
Гелимер покорно зашагал к прилавку. Сам искать не стал, а принял тот меч, который посоветовал ему Атанарих. Внимательно осмотрел его, взвесил, спросил другой для сравнения. Атанарих одобрительно кивнул, дал ещё пару попробовать. Гелимер долго сравнивал, потом остановился–таки на первом. Нацепил ножны, бережно вложил в них меч. Атанарих подумал, что из этого парня воин, пожалуй, вышел бы получше, чем из его двоюродного братца. И никак не мог понять, почему Гелимер так трепетно держится за незавидную долю мужлана?
* * *
Вечером фрейсы – уже знакомые Атанариху Рицимер и Фритигерн, и ещё двое, сходных с ними обликом, – привезли на долблёном челне мёд и воск. Подняли без натуги большие, из деревянных плашек сделанные, пифосы с мёдом, занесли на либурну. Потом Рицимер подошёл к Атанариху и, поклонившись, произнёс:
– Я рассказал своим сородичам о твоей победе, Атанарих, сын Хродерика. В нашем роду много славных воинов. Они хотели бы увидеть тебя. Не удостоишь ли ты нас чести, доблестный воин? Будь нашим гостем сегодня!
Басиан заметно встревожился. Метнул на фрейса недобрый взгляд. Сплёл руки на груди и предостерегающе вытаращил глаза.
– Благодарю, доблестный Рицимер, я принимаю твоё приглашение. – Не без вызова торгашу ответил юноша. – Сейчас, только переоденусь…
Басиан метнулся за ним, схватил за рукав. Зашептал испуганно:
– Ума лишился? Не боишься, что ночью тебя пьяного оберут, да и самого запродадут сёрам?
Атанарих вспыхнул, грозно сдвинул брови. Набросился на зарвавшегося купца.
– Придержи язык! Даже слушать не хочется! Кто оберёт?! Фрейсы гостя?! Разве они из вашей подлой породы?!
Басиан саркастически улыбнулся, мол, знаю я вас, варваров. Эта улыбка оскорбила Атанариха. Он даже кулаки сжал: такие слова мечом назад в глотку следовало загнать! Купец понял, что сболтнул лишнее, попятился.