Так создаются великолепные ткани. Я подумал: счастливцы те, кто, получив квартиры, украсит их мебелью, обитой подобной материей. Красота всегда нужна человеку…
Прошло еще сколько-то лет, я всецело углубился в работу над своей книгой. И вновь мне удалось приехать в Юрьев-Польской, на этот раз вместе с Александром Сергеевичем Потресовым. Он собирался для моей книги фотографировать и самый собор, и отдельные резные камни.
Любезный Федор Николаевич Полуянов предоставил нам лестницу-стремянку. Александр Сергеевич влезал на нее и щелкал фотоаппаратом, а я держал лестницу и все время боялся, что у моего друга закружится голова и он упадет.
Я думал, что мы за день успеем все заснять. А пришлось нам пробыть в городе целых четыре дня, и то благодаря хорошей погоде.
Оказывается, камни одной стены надо было фотографировать на рассвете, другой стены среди дня, третьей на закате солнца, четвертой еще когда-то.
Неутомимый Александр Сергеевич будил меня в предрассветных сумерках, и мы с ним спешили к собору. Ставили лестницу то здесь, то там, он влезал на нее, щелкал фотоаппаратом, сокрушался из-за каждого набегавшего облачка, ловил солнечные лучи, ловил красоту отдельных резных камней.
Прибежали две девочки. Сперва они наблюдали за нами издали. На второй день мы с ними познакомились и сфотографировали их на фоне собора. Выяснилось, что они жили невдалеке, учились в пятом классе и звали их Люба и Аля.
Я задавал им каверзные вопросы. Оказывается, они хорошо разбирались во всех камнях собора, наизусть знали, где на стенах сидят грифозмеи, куда запрятался слон. Они нашли всех пятерых уцелевших отроков Эфесских, а я рассказал им легенду о двухсотлетием сне этих отроков.
— Откуда вы так хорошо знаете, где какие камни находятся? — спросил я их.
— Мы сюда гулять приходим и любим смотреть картинки на камнях, они такие красивые, — отвечали девочки.
Прощаясь с ними, Александр Сергеевич обещал прислать им фотографии…
Давно уже вышла моя книга. Готовя ее второе, а затем — и это, третье издание, мне довелось несколько раз приезжать в Юрьев-Польской. И каждый раз я стремился узнать — что там появилось нового?
Город заметно рос, хорошел, строились новые здания. Встал памятник погибшим воинам Отечественной войны, напоминавший часть белокаменной стены древней крепости. Две деревянные церкви XVIII века перевезли из района во двор музея, заново отреставрировали бывший Михаил-Архангельский монастырь.
Былая старина тесно переплеталась с современностью.
Ну а как фабрика «Авангард»? По-прежнему ли выпускают там красивые ткани?
Я отправился туда, прямо в тот корпус, где когда-то ими любовался.
И опять я увидел в огромном зале, как ко многим ткацким станкам сверху вниз струятся красные, зеленые, желтые, синие нити, как из каждого станка выползают длинные, украшенные пестроцветными узорами полотнища.
Между станками двигались девушки в халатах, разумеется, не те, каких я видел раньше. И полотнища были иных узоров, иной расцветки и словно бы еще прекраснее прежних.
Я прошел в комнату художников. Тот мой знакомый, оказывается, уехал, стал настоящим живописцем. А за столами сидели другие созидатели прекрасного, все больше молодые.
Мне показали отдельные листы ватмана. Какое разнообразие красок, изгибов линий, рисунка!
И, как прежде, шла та красота от старинных узоров многих народов нашей страны, и угадывались причудливые изгибы линий бессмертной резьбы Георгиевского собора.
И опять я подумал: счастливцы те, кто получит квартиры в новых домах и украсит их мебелью, обитой тканями Юрьев-Польской фабрики. Эти счастливцы и не подозревают, что красота, зарожденная много веков тому назад в белых камнях Последней жемчужины, переселилась в ткани и, переиначенная, преображенная, дожила до наших дней.
Нашествие
Возможно, возникнет вопрос: почему же собор в Юрьеве-Польском назван Последней жемчужиной?
Да, та лебедь белая, имя которой — Зодчество Владимиро-Суздальской Руси, та рожденная народом птица, что от храма к храму взлетала все выше и выше, упала, пронзенная злою стрелою, и ее лебединая песня была пропета.
О безвременной и страшной гибели белой лебеди пойдет сказание.