«Держись, Ани!» - подбодрил меня внутренний голос и издал звук похожий на рвоту.
«Гад!» - злобно подумала я и принялась медленно помешивать суп ложкой, в надежде, что никто не заметит, что я его не ем. Не прокатило!
-Ани, доченька, почему ты не ешь? – ласково спросила мама, глядя на меня непередаваемо чистыми глазами.
-Я не голодна, - пришлось гнусно врать, но другого выхода из сложившейся ситуации я не видела.
То, что один раз получилось сдержаться и не ринуться в туалетную комнату – чудо, но чудес много не бывает, и боюсь, попробовав этот чудо супчик, меня стошнит прямо в тарелку. Хотя от одного вида вот этого щупальца осьминога с милыми присосками, съеденный салат просится обратно, на пару с выпитым вчера вином, которое по идеи должно было уже давно выйти вполне естественным путём.
-Может быть, попросить Фриэль приготовить для тебя что-нибудь другое? – продолжила ласковые нападки родительница.
-Нет, мамочка, - отрицательно покачала головой и, выдавив жалкую улыбку, поблагодарила за заботу. - Спасибо!
-Плебейка! – услышала, короткое и презрительное от Лилин.
-Сама дура! – шепнула, так чтобы услышал исключительно тот, кому это предназначалось, а конкретно моя старшенькая.
-Дрянь! – чуть громче произнесла Ли и попалась, мама и Шелли услышали.
-Лилиниэль! – чуть повысив голос и добавив металла, прикрикнула на старшую дочь мама.
Шеллииль почему-то не терпевший нашу старшую сестру настолько же, насколько она ненавидела меня, изящным и отточенным годами движением опрокинул на её лёгкое бело-розовое платье бокал с черничным соком. По тонкому кисейному подолу расползлось шикарное, не подберу другого слова, чернильно-синее пятно. Какие невинные и несчастные глаза при этом были у брата, я аж обзавидовалась вся. Только вот сестра быстро догадалась, по какой причине ей устроили этот «несчастный случай». Ли просверлила меня злобным взглядом и, швырнув салфетку на пол, вскочила, с громким скрежетом дерева по паркету отодвинула стул, и быстро покинула столовую. Несмотря на негативное отношение Шэли к ней, Лилин питала к брату искреннюю симпатию и очень злилась на меня за то, что он относится к ней, не так как хотелось бы.
-Прости! Я нечаянно, - виновато пропел братишка в искренность слов, которого поверила, наверное, только одна мама.
Папа сурово взглянул на безмятежное выражение лица младшего отпрыска и незаметно покачал головой, не одобряя данный вид восстановления справедливости. Братик смиренно опустил очи к тарелке, но ехидную усмешку не счёл нужным скрывать и, демонстрировала сейчас оскал достойный голодной виверны. Зараза! За каким грифоном он себя так выдаёт? Будто не понимает, что нам достанется обоим и мне как всегда от Лилин. Придётся принимать меры, а то кто-то расслабился, похоже, и решил, что все его проблемы решились разом после моего разговора с отцом.
Вытянула ногу и со скрытым злорадством пнула Шелли в коленку под столом, благо стол у нас не такой уж и широкий и сидим мы с ним друг напротив друга. Брат сдержал вскрик и с нежностью во взгляде, как у палача, взирающего на приговорённого к казни, незаметно для остальных показал мне очень выразительный жест из тех, которыми пользуются наши разведчики.
«Какого грифона?» - задал он этим жестом мне вполне резонный вопрос.
«Прекрати подставлять меня!» - ответила я ему в той же манере.
«Просто хочу поставить её на место», - пояснил брат и очень выразительно скривился.
«Это того не стоит!» - попыталась вразумить его.
-Ниелииль тебе не кажется, что тут пропадают два талантливых разведчика? – как бы невзначай заметил отец мужу Лилин и выразительно кивнул на нашу с Шэлом пантомиму.
-Да-а-а, грамотная молодёжь нынче пошла, - подтвердил тот, с интересом разглядывая наши застывшие гримасы. – Я язык жестов только на второй ступени Академии выучил.
А что сразу молодёжь?! Мы вообще едим давно и не отвлекаемся на разных болтающих невесть что. Не хватало ещё объяснять, каким образом мы выучили то, что полагается знать только студентам Военной Академии второй ступени специализации «тыловая разведка». Правда думаю, что папа догадывается, кто просветил его младшеньких по таким сугубо секретным вопросам и дед по приезду подвергнется допросу с пристрастием, а потом уже отец в свою очередь получит тщательнейшую головомойку и долгую нудную лекцию о воспитании полноценных членов общества, то есть меня и Шеллииля.