-Госпожа! – служанка, ожидавшая меня у двери, присела в глубоком поклоне, протянула мне сложенный вчетверо листок. – Ваш батюшка просил передать это вам.
-Спасибо, Виа! – поблагодарила я, забирая записку и присаживаясь на постель, и не глядя больше на девушку, попросила. – Пожалуйста, приготовь мне платье!
Служанка молча удалилась в гардеробную, откуда тут же послышалось шуршание дорогих тканей. Я же развернула листок, сначала просто любуясь красивым подчерком отца. Эх, жаль, умение красиво писать тоже не передаётся по наследству! Как же, помню, бесился мой учитель по каллиграфии, когда видел выведенные мною руны. Не знаю, что больше в тот момент он хотел сделать, то ли покончить жизнь самоубийством из-за осознания, что весь его опыт и преподавательское мастерство бессильно в отношении меня, то ли придушить меня за нерадивость и осквернения своими кривыми руками великого таинства каллиграфического письма.
Так вот, полюбовалась на папочкин подчерк и решила, всё же прочитать незамысловатое послание, состоящее всего из пяти предложений. Послание гласило:
«Доченька, обязательно сегодня навести господина Пирииля Ло`Ор Тариа. Его Величество назначил его послом, и посему на Инферно ты будешь находиться в его непосредственном подчинении. Прошу веди себя прилично и постарайся произвести хорошее впечатление. Господин Пирииль опытный политик, но весьма категорично относится к тем, кто, по его мнению, безответственен и излишне легкомыслен. Удачи дочка!»
Хм, вот так значит? Хорошо, навестим. Только что-то на краю сознания не даёт мне покоя. Кажется, я где-то встречала этого эльфа, с которым мне теперь придётся работать. Ладно, увижу – вспомню. Надеюсь во всяком случае.
Сложив записку и бросив её на столик, я заглянула в открытую настежь дверь гардеробной. Виалитиэль к этому времени уже отобрала несколько платьев и молча начала демонстрировать их мне. Обреченно вздохнув и картинно закатив глазки, я, не глядя, ткнула в первое попавшееся платье. Служанка презрительно скривила губы, подумав видимо, что я этого не замечу. И эта туда же. Надоело! Что я вообще им такого сделала, что они ко мне так относятся?!
Служанки у меня меняются чуть ли не каждые два-три месяца, и с каждой я пытаюсь найти общий язык, только вот беда, не получается у меня это и всё тут. Две недели это самый большой срок, в течение которого новая горничная ведёт себя как должно, после этого они начинают позволять себе лишнего как то – презрительные взгляды, кривые усмешки, тихие произнесённые сквозь зубы оскорбления и ничем не прикрытая ненависть. Вот за что? На маму и Лилин они обычно смотрят взглядами полными восхищения, а на меня всегда с неприкрытым презрением и даже порой с ненавистью. Лилин на своих служанок внимание обращает не больше чем на предмет меблировки, а если он не приведи Великие, допустят ошибку, она и наорать может и пощёчину отвесить, но они всё равно смотрят на неё как на Великую, только что не моляться. Я же всегда стараюсь относиться к ним дружелюбно, но увы этого никто не ценит.
Тихонько закипая, вернулась в комнату. Пока служанка разыскивала в недрах моих шкафов подходящие к наряду туфли, окинула взглядом тёмно-зелёное платье с золотистой отделкой. Да-а-а. Что-то не это… И это не то!
-Виа, я передумала-а-а! Не хочу-у-у это платье! - проговорила я тоном избалованного ребёнка. – Убери этот ужас и принеси мне друго-ое!
-Как пожелаете, госпожа, - снова присев в поклоне произнесла служанка, выбравшись таки из гардеробной. – Какое бы вы хотели платье?
-Ах, - картинно вздохнув и мечтательно закатив глаза, заявила я с одухотворённым лицом, какое не раз видела на мордашках фрейлин королевы обсуждавших что-то донельзя прекрасное и возвышенное. – Хочу, что бы платье было цвета вечернего неба, когда только-только успела зажечься на небосклоне звезда в передней правой ноге созвездия кентавра, и когда жаворонок, перелетев с ветки на ветку, начинает…
Сдавленный смешок непроизвольно вырвался наружу, когда я увидела огромные удивлённые и даже испуганные глаза служанки. Лицо Виалитиэль напомнило мне чем-то лицо Ива, когда тот на утро после нашей очередной попойки обнаружил себя в одной постели с магистром Хантэроном, известным любителем красивых мальчиков. Конечно, магистр был ненастоящий, под его личиной скрывался Гри, но Ивер с похмелья соображал туго и проверить реальность магистра с помощью своих сил не додумался. Да-а-а, выражение лица моей синеглазой вредины, наверное, на всю жизнь запомню!.. Минуты полторы я могла наблюдать дивную картину под названием «Растеряность».