А вот то, что последовало за его словами, ввело меня в состояние полнейшего не стояния, то есть ноги от шока чуть не подкосились. Кайрииль прижал меня к себе чуть сильнее, поцеловал в уголок губ и, выпустив из объятий, стремительно вышел из моей спальни.
Я медленно сползла на пол, где и уселась, тихонечко сходя с ума от произошедшего. И чего это только что было?! У меня на мгновение возникло чувство, что я не всего лишь вчера стала его невестой, а давно и «крепко» за ним замужем, и… вроде как бы… счастлива? Великие сжальтесь! Он же мне как брат должен быть…, быть должен…, да как-то не обязан. Брррр!
Надо срочно поспать, может, мозги на место встанут… к тому же я лени обещала. Рывком встала и рванула к постели. Забравшись под одеяло, притянула подушку, на которой так нагло спал племянник, обняла её ногами и руками и мгновенно заснула, краем сознания заметив, что льняная ткань пахнет кедровой хвоей и полынью.
Разбудили меня часов в десять. Фриэль принесла мне завтрак в комнату и, ласково погладив по голове, молча удалилась. Глядя на возвышающиеся горкой оладьи под вишнёвым сиропом, исходящую паром чашку чая и вазочку с фруктами, тут же отвернулась. Меня начало мутить. Вроде бы вчера и так почти ничего не ела, только и сейчас чего-то совсем не хотелось, а надо. Если я не позавтракаю, то выстоять долгую церемонию прощания просто физически не смогу. Пришлось через «не могу» жевать оладья и запивать их чаем. Как и предполагала, такое насилие над собой организм не вытерпел. Меня опять замутило. Твоего ж грифона! Доползла до кровати и, свернувшись на ней калачиком, зажмурила глаза и принялась ждать. Вдруг пройдёт!?
-Ани ты проснулась? – чуть приоткрыв дверь и просунув в неё голову, поинтересовался Натанииль. – Я тебе Меллитану сейчас с одеждой пришлю.
Не успев даже хоть что-нибудь протестующее возразить или посетовать на хамское поведение телохранителя, даже не потрудившегося постучать прежде чем заглядывать ко мне, я тупо уставилась на гулко хлопнувшую дверь. Было понадеялась, что явление Ната мне привиделось, как в комнату проскользнула Мэл, держа на вытянутых руках тщательно выглаженное и расправленное траурное платье. Заметив мою страдальчески искривлённую физиономию, телохранительница осторожно повесила мой наряд на спинку стула и направилась к постели.
-Итак, что с тобой? – недовольно поинтересовалась она, приподняв бровь.
-Мутит меня, - буркнула в ответ, прижимая ладошку ко рту.
-Один момент! – просит девушка и со скоростью арбалетной стрелы вылетела из моей спальни.
Не уже ли меня оставили в покое? Приготовившись страдать в гордом одиночестве, я положила руку под голову и постаралась ни о чём не думать. Моим чаяньям не суждено было сбыться, Мэл ворвалась в комнату и, не сказав ни слово, плюхнулась рядом со мною на кровать, заставив завтрак, ретиво стремящийся наружу, подпрыгнуть к самому горлу. Я даже выругаться толком не могла, понимая, что хоть одно словечко и ничем не сдерживаемая еда ринется в противоположном направлении от желудка.
-Вот, выпей! – протянув мне стакан с мутноватой жидкостью подозрительного вида.
-Что это за дрянь? – в ужасе уставилась на плавающие в этой жуткой жиже грязно-желтые крошки. – Я категорически отказываюсь это пить!
-Ани это всего на всего настойка для улучшения пищеварения, - попыталась успокоить меня она.
-Да?! А я думала это содержимое сточной канавы, - фыркнув, ткнула пальцем в стакан.
-Спасибо за науку! – почти прошипела девица, явно пребывающая не в восторге от моих возмущений. – В следующий раз вместо настойки принесу тебе кружку помоев, мигом все хвори забудешь. Симулянтка!
-Я не симулянтка! – поспешно возразила я, и тут до меня дошло, что мутить перестало. – Ох, ты ж! И правда, полегчало. Знатная настойка, от одного её вида всё прошло.
-Славно, - скривившись в потуге на улыбку, проговорила телохранительница, поднявшись и поставив стакан на ночной столик. – Тогда одеваться! Нечего без дела разлёживаться.
Пришлось вставать, умываться и напяливать на себя серую хламиду траурного наряда. Траурное платье было «дивного» мышиного окраса, с тонкой полоской коричневой тесьмы по подолу, широким рукавам и воротнику стоечке (* серый у эльфов является цветом траура. Если траурный наряд украшает чёрная тесьма, это означает, что смерть наступила по естественным причинам. Жёлтый – от болезни или морового поветрия. Красный – насильственная смерть. Коричневый, означает, что произошло самоубийство). Покрой платья был ещё чудеснее его восхитительного цвета, простая длинная рубаха до пят с воротником под горло, кучей мелких пуговичек на спине и тонким ремешком.