Ненадолго воцарилась тишина, почему-то довольно гнетущая. Теперь уже сама отложила мозговой штурм до лучших времен и более прохладного места. Всё равно на такой жаре ничего дельного на ум не придёт. В общем, помолчав ещё пару минут, не выдержала и, нарушив тишину сама спросила:
-А можно тебя…, - начала было я, но осеклась, вспомнив вдруг о приличиях, и поправила сама себя, - …вас спросить?
-Кажется, мы уже давно перешли на «ты», - мягко проговорил мужчина. – Лично я не против такого обращения.
-Хорошо, - покладисто согласилась и продолжила. – Почему вы заставляете женщина так странно одеваться?
-Странно?! – искренне удивился инферниец. – Что в одежде наших женщин тебе показалось странным?
-Как что?! – на этот раз изумилась я. – Они же в ткань замотаны как младенец в пелёнку, но у младенца хоть головка свободна. У них же лиц не видно совсем, да и в таком количестве тряпья передвигаться по вашей жаре нелегко. Не понимаю…
-Тут нечего понимать! - кажется, обиделся демон. – Вы эльф развращённые, забывшие о приличиях и заветах Великих создания! Вы не понимаете и не хотите понимать, что скромность и целомудрие главное в женщине! Открытая одежда сосредоточивает внимание мужчины на женских прелестях, а такое внимание растлевает и побуждает думать о низменных инстинктах, делающих из благочестивой женщины блудницу!
-Блудницы значит?! Развращённые, да?! – начала беситься я. – А вы узколобые самодуры, угнетающие женщин и ограничивающие их свободу слова, мысли и поведения! Что вы вообще о себе возомнили?! Да вы…! Вы!.. Ой, что это?!
Мужчина до того взбешенно взирающий на меня, медленно перевёл взгляд туда куда я указала и мгновенно побледнел. Выругался и, схватив меня за руку, подтащил к себе вплотную.
-Грок ан фар Шиах!7 – приказал инферниец своему ящеру и тот послушно плюхнулся на пузо, скоренько зарываясь в песок.
Когда голова и лапы иттери скрылись под слоем песка, а могучая спина полуметровым холмиком осталась возвышаться над плоскостью пустыни, ящер затаился. Демон же тем временем стащивший с моей головы платок старательно заматывал им моё лицо.
-Ты что делаешь псих?! – взвыла я, безуспешно пытаясь отбиться.
-Не двигайся, придурок малолетний! – зарычал мужчина и снова отвесил мне подзатыльник, похоже, у него это уже в привычку вошло. – Идёт песчаная буря, нужно подготовить тебя, так что не мешай! Понял?
-Ну, идёт и идёт. Грифон с ней! – искренне недоумевала я, не понимая, чего он так разнервничался.
-Песчаные бури очень опасны! – огрызнулся он, продолжая заматывать моё лицо. – Если не хочешь, что бы вместо живого эльфёнка нашли труп нашпигованный песком, можешь вырываться сколько душе угодно!
Такая перспектива меня не радовала и потому я позволила Вейшану и дальше делать то, что он считал необходимым. Когда моя голова и шея полностью были укутаны платком, а вся одежда плотно застёгнута и подвергнута тщательному осмотру на предмет прорех и открытых участков кожи, инферниец принялся за себя. Через пару минут он стал напоминать мне завёрнутого в саван покойника. Интересно, я выгляжу так же? Додумать мне не дали. Меня сбили с ног, повалили на песок, прикрывая с одной стороны тушей иттери, с другой же на меня навалился не лёгонький демон, прижавший меня к себе так крепко, что я едва дышать могла.
-У-у-у! – сквозь плотную ткань платка взвыла я, пытаясь вырваться, впрочем, снова неудачно. – Слезь с меня гидра переросток!
-Не дёргайся! – прошипел мне в ухо Вейшан, стискивая сильнее. – Сейчас начнётся.
И через минут действительно началось. Сначала поднялся жуткий вой прямо, как у сигнализации в кабинете нашего ректора, когда Сайли её взламывал, пытаясь экзаменационные билеты стащить. Затем налетел шквалистый ветер, забрасывающий нас пригоршнями песка. Мне прикрытой со всех сторон всё было нипочём, а вот моему спутнику явно доставалось очень хорошо. Потому как он прочувствованно матерился едва слышным даже мне шепотом, поняла, что ему прикрывающему меня приходится не сладко.
Буря всё набирала обороты. Вой ветра не стихала, шорох песка больно бил по нервам, но, по-видимому, высшим силам и этого показалось мало. В какофонию звуков ворвался неожиданно мелодичный и явно женский смех. Красивы, чистый и звонкий, как хрустальные колокольчики смех звенел и переливался, заглушая звуки разбушевавшейся стихии, а у меня от накатившей жути по всему телу мурашки бегали с копыто Натир. Почему-то в тот момент мне казалось, что ничего гаже и страшнее этого смеха в жизни не слышала! К этим звукам прибавился ещё один – мерная дробь, в которой я к своему позору опознала стук собственных зубов. Меня трясло и выворачивало от этого смеха, и только придавившая моё тело туша очень не лёгкого демона не давала мне вскочить и не броситься прочь отсюда. Демон, кстати, как-то подозрительно затих и даже не матерился.