Возвратясь в деревню, лесоруб рассказал обо всем кюре и получил такой ответ:
— Мой бедный друг, сколько бы ты ни стрелял, все будет напрасно… Этот заяц — не кто иной, как Дьявол… Знаками же своими он призывает всех своих приближенных со всех сторон света на шабаш. Если ты хочешь мне удружить и избавить старого священника от необходимости идти ночью в лес, ты можешь все сделать сам, но для этого тебе придется сменить свои патроны на святую воду, освященную на последнего Ивана Купалу.
Лесоруб затрясся от страха, однако исполнил все ему сказанное. Придя на известное ему место и увидев зайца, он начал его кропить, и заяц стал высоко подпрыгивать. В конце концов животное на мгновение замерло, а затем резко сделало ноги… Глядя на удирающего зайца, лесоруб уже на слух стал различать кряхтение, блеяние, лай, рев и рык… А на перекрестии дорог постепенно, словно из воздуха, появились голенастые ноги, костлявые руки и, наконец, длинное тощее тело, черное, как у угольщика.
У лесоруба потемнело в глазах, однако он остался жив и здоров.
Кикимора (la treve, lo trebo) — форма дьявола, полупризрак, полудиво, посещающее деревни Рюэрга, возле Роде, в горах. Множество молодых людей, зная, какой она способна вызвать страх, подражало ей, пугая своих более робких приятелей или же «деревенских дураков», но эти макабрические шутки и провокации всегда плохо кончались.
Вот пример: в одной из рюэргских деревень вечеринка затянулась допоздна, и соседние парни, возвращаясь домой, при подходе к своей деревне, подражая кикиморе, начали рычать. Рычал, собственно, один, а другие, якобы дрожа от страха, прибежав в деревню, стали всем доказывать, что если ее не убить, то она навредит всей деревне.
— Вот ты, ты, — просили они одного из «дурачков», — ты и должен помочь нам это сделать.
Ничего не подозревая, простофиля вышел с дубиной. Подзуживаемый всеми остальными, он направился туда, куда ему указали.
Через некоторое время он вернулся, уверяя, что убил Дьявола. При этом показывал свою дубину. Дубина была покрыта кровью.
А на дороге нашли труп того, кто изображал кикимору. Череп его был раскроен пополам. Невинный убийца, все объяснивший, был оправдан.
Один средневековый писатель рассказывает о некой даме, при отпевании которой капеллан увидел, как «враг уносил ее душу, а на сердце ее сидела огромная жаба». Пришлось открыть гроб, и там действительно сидела жаба, которая на вопрос священника, кто она и откуда, ответила, что она — Дьявол, вот уже двадцать пять лет живущий в покойнице по причине ее огромной гордыни. Эта гордыня даже была причиной того, почему дама не посетила Святой Земли.
Когда-то очень давно в кустах ежевики обнаружили запутавшегося там черного барана. Растение это устроено так, что если вы поднимете один куст и с одной стороны, то он потянет за собой все другие. Чтобы распутать образовавшиеся узлы кустарника, надо было заставить барана идти, хотя бы оттолкнувшись двумя передними ногами, а затем взвалить на плечи и вытянуть из кустов. Как только это сделали, баран исчез и раздался голос:
— О-о-ох… хорошо, что меня вытащили!
Опять Дьявол…
В Арьеже Дьявола часто называют Pilou — кличкой, часто даваемой козе или козлу. И, действительно, его часто можно встретить в образе красной (рыжей) козы (craba roja).
В районе Наилль, в Арьеже, в горах Ясс де ла Баней есть проклятое место, именуемое кладбище Баранку. Когда-то, в очень давние времена, там действительно было кладбище, потому что еще некоторое время назад в Баранку находили старые железные кресты. Позже место это было завалено гранитными плитами. Происхождение кладбища загадочно, но что несомненно — очень и очень давнее. Его присутствие на такой большой высоте сегодня объяснить очень трудно. Однако известно, что когда-то жители гор устраивали кладбища именно очень высоко — на горных пастбищах. Во времена наивной и горячей веры люди думали, что таким образом их родственники будут ближе к Богу и дальше от дьявольских козней и от колдунов. Когда-то по весне длинные-длинные процессии поднимались туда, вверх, в горы — поминать своих… Был случай, что одна из таких процессий на вершины Баней, как раз во время, когда солнце растапливает горные снега, была застигнута лавиной и пропала. В том числе поэтому население, по сути ничего не зная собственно о том, как и когда было создано кладбище Баранку, своими рассказами окружило это место ореолом легенды. Вот одна из них.
Однажды рамадьеры (погонщики скота) гнали овец по травянистым лугам Нагилля и были очень удивлены, увидев среди своих ничем не выдающихся животных великолепного черного барана. Они пытались прогнать его, но тщетно. Баран, которого и били, и пугали, спокойно продолжал свое путешествие среди прочих овец. Но когда стадо достигло пастбищ, призрак (marra) исчез. На следующий год он вновь появился неизвестно откуда. Удивленные пастухи так же погнали его, но на этот раз с таким остервенением, что баран под градом палочных ударов вынужден был направиться к озеру, куда он затем вошел и исчез в чистых озерных водах, которые сразу же стали подниматься, как при наводнении. Раздалось страшное блеяние, отзывавшееся горным эхом. К удивлению рамадьеров, все черные бараны и овцы услышали как бы зов своего отца. Они сорвались с горных пастбищ и помчались к озеру, где и потонули. Никто никогда их более не вернул. Пастухи, пораженные и опечаленные такой потерей, увидели в черном баране посланца Дьявола. За помощью они обратились к кюре из Орлю. Тот, сопровождаемый своими прихожанами, отправился в Нагилль, чтобы освятить озеро и избавить пастухов от козней Сатаны. Процессия отправилась через перевал и прибыла в Баранку. Священник на старороманском языке, еще известном тогда в тех местах, обратился ко всем с последними предупреждениями: «Viratz l’esquina al lac et pregatz Duis! Malur als que se reviraràns». («Повернитесь к озеру спиной и молитесь Богу! Проклятие тому, кто посмотрит назад!»). Он начал творить длинные молитвы и песнопения и, наконец, перешел к освящению озера. В этот момент послышался страшный шум, сопровождаемый сильными толчками, а в долине появились вспышки огня. Дьявол и все воинство его из глубин озера зарычало: «On viurem? A Naguilles totjorn» («Где мы живем? Всегда в Нагилле»), Но священник строгим голосом приказал: «Praqui n’amon — Estang d’Eron» («Вон отсюда и все вверх! — в озеро Эрун»).
В Сен-Жени-де-Мальгруа, недалеко от Гарда, жителей, ночью проходивших через место, именуемое Крест святого Георгия (Круа де Сен-Жорж), бывшее древнее кладбище, терроризировал черный козел.
При виде запоздалых прохожих он пускался в фантастический танец и совершал необычные прыжки. С женщинами он проделывал такие непристойности, о которых не следует говорить. Что же до мужчин, то их он заставлял целовать себя в зад. Зад этот был окружен такими колючими волосами, что если бедняга пытался сделать это не в самое отверстие, то получал удар в лицо наподобие удара шипов. Если же человек делал «то, что надо», то козел испускал ему в лицо изрядное количество соответствующего газа, а затем отпускал. Те же, кто отказывался подчиняться, получали такой удар рогами, что прохожий летел на землю, да и не всякий оставался жив.
Дьявол под видом волка любит преследовать музыкантов, возвращающихся поздно вечером с какой-нибудь вечерники или свадьбы. Это вообще любимая тема виолонариев (рассказов скрипачей) в Арре — согласно этим байкам, Дьявол-волк обитает в Виссеке (местечко Гард). Ночью он подстерегает прохожих в Фальгейретском лесу. Во всяком случае, с его необычным присутствием приходится считаться. Так, один музыкант однажды ночью оказавшись в подобной ситуации, заметил на себе взгляд двух пронизывающих темноту глаз. Испугавшись, он стал бросать в приближавшегося к нему животного кусочки лепешек, которые обычно дарят музыкантам на вечеринках. Но волк все приближался, и бедняга начал искать по карманам что-нибудь еще. Нечаянно он задел свой инструмент, и струна зазвенела. Волк остановился. Повинуясь некоей странной силе, музыкант достал свой смычок и начал играть — играл он до полного изнеможения всю ночь до рассвета, пока волк не исчез.