Когда-то молодые девушки, хотевшие выйти замуж, собирались в церковь святого Власия возле моста Бальм в Эйне и обращались к нему с молитвой, которая заканчивалась угрозой сбросить статую в Рону, если просьба их не будет исполнение в течение года.
Для полноты повествования хотелось бы рассказать еще об одном случае, произошедшем в 1887 году в одном из монастырей недалеко от одного из крупных городов Прованса. Дело в том, что как-то раз статуя святого Иосифа, украшавшая гостиную общины, оказалась провернутой лицом к стене. Сначала все подумали, что это результат небрежности кого-нибудь из прислужников, но затем любопытствующие получили ответ, будто бы святой наказан — он не исполнил того, о чем монахи просили его в молитвах.
Посетитель, рассказавший об этом, был весьма удивлен. Он поведал об этом очень многим; слух этот дошел и до меня. Понятно, что я не могу отказать себе в том, чтобы не рассказать о некоторых деталях этого случая, свидетельствующего о том, что и в наше время сохраняется фетишизм, характерный для самых первых веков человечества. Я опросил многих, кто мог знать подробности, и узнал такие, каких не мог себе и вообразить. Вот они.
Один из насельников обители, хорошо сведущий во всех ее делах, рассказал мне, почему святой Иосиф был наказан: несмотря на все молитвы, он не сделал так, чтобы в земельном завещании одного из соседних владельцев, человека набожного и благочестивого, нашлось место для монастыря. Более того, добавил мой собеседник, если святой Иосиф будет продолжать оставаться глухим к подобным молитвам общины, его заключат в пещеру, а то вовсе перестанут почитать его статую.
Я не хотел верить своим ушам, но все это подтвердили еще девять человек, хорошо знавшие об этом наказании. Я узнал и больше: в монастырях этого же ордена в Буш-дю-Рон, в Лионе и даже в Париже имеет место подобная практика. Все это очень ценные указания не оставляют сомнений в том, что практика наказания фетиша, какой бы несуразной она ни казалась, до сих пор имеет место.
В Тулоне, в середине нашего века (свидетель говорит о веке XIX-м) у одной женщины заболел ребенок, и она обратилась к прекрасной статуэтке распятого Христа из слоновой кости с молитвой, что она, впрочем, часто делала. Надо думать, статуя, бывшая действительно замечательным произведением искусства, когда-то принадлежала некоему знатному семейству и попала в руки родителей женщины, находясь среди брошенного имущества эмигрантов 1793 года: на эти мысли наводит противоречие между великолепием статуэтки и бедностью жилища женщины. Ребенок же, несмотря на множество молитв и возжженных перед статуей свечей, умер. В отчаянии женщина стала кричать перед распятием: «Мошенник! Ты не выполнил того, что я просила, ну так получай!» — и бросила статуэтку в окно. Остается добавить, что при падении одна нога Спасителя сломалась, а очень скоро сломала ту же ногу и женщина — о таком наказании за неблагочестивое поведение еще долго ходили рассказы по окрестностям.
Жители Агонжа, что в Алье, после долгих и безуспешных молений перед статуей Пресвятой Девы о том, чтобы Она отвела грозу, приказали пономарю разбить статую. Приказ он исполнил без всяких угрызений совести.
Что до священников и монахов, пастырей и отшельников, то, как писал в 1904 году Поль Себийо, фольклор знает лишь их недостатки, действительные или мнимые, и их особое влияние, обусловленное связью с нечистой силой. Способности к экзорцизму рассматриваются как разновидность колдовства, которым они хорошо владеют.
Выражение «добрый кюре», кажется, вообще неизвестно французской паремиологии; вы будете тщетно искать его среди народных поговорок даже тех провинций, которые известны своей религиозностью, в то время как осуждающие и высмеивающие выражения встречаются дюжинами.
Специальное исследование подтвердило мои мысли: ни один из моих корреспондентов не привел ни одной пословицы, которая не была бы сатирической. И хотя отношение к знати (которую никогда не любили) тоже весьма непочтительное, оно не идет ни в какое сравнение с отношением к духовенству, причем именно к духовенству в целом, поскольку отдельных приходских кюре население любит и уважает. В особенности в Бретани и, как правило, в тех случаях, когда кюре умеет быстро заканчивать мессу. При этом говорят: «Наш попик — ничего» или «Пастырь наш — самый милый на свете».
(Корсика)
(Бретань)
Не доверяй женщине, мулу и, особенно, кюре. (Арманьяк)
Три вещи в мире ненасытны: кюре, женщина и море. (XV в.)
Священников, которые долго служат мессу, в Бретани зовут «прожигателями воска».
«Ворон», «Квак-квак», «Мешок с углем».
В Динане при появлении священника кричат: «На сало! На сало!»
В Эйно, когда начинается колокольный звон, говорят: «Кюре дергает свою корову за хвост».
Соловей поет:
«У господина кюре одно spiritu стоит 10 сантимов… 10 сантимов…» (Кот-дю-Нор)
Когда кюре благословляет гроб, который выносят из церкви, он якобы приговаривает:
Я отпел тебя, зато
Dei mei
Это стоит кой-чего
Dei meas
Колдуны и волкодлаки приносят каплунов кюре на обед. (Беарн, XVIII в.)
Cemitièri de copous, кладбище каплунов — выпуклое брюхо беарнского кюре (за мессы с ним расплачиваются каплунами).
(Бретань)
Масляные пятна — злоба кюре. (Беарн)
В Иль-и-Вилене о злом человеке говорят: «Лукавый, как нормандский кюре».
Муж приговаривает:
(Керси)
Один у монаха есть в жизни обет —
Побольше с народа стянуть на обед.
(Турэн)
Монахов в Асе вы найдете едва ли
Блядей в Бразиле, чтоб они не держали.
(Франш-Конте)
Монашки злобны, как Дьявол. (Бретань)
(Рутбёф, XII в.)
В монастыре святого Феликса двенадцать кроватей и тринадцать люлек.
Когда Дьявол стареет, он становится отшельником.
Некогда рассказывали, что гнев небес постиг аббатство Святого Винсента в Арле (Верхняя Сона): оно было разрушено за порочную жизнь его насельников. Каждую ночь из-под развалин старинного братского корпуса раздавались крики и проклятия. Вот почему это место называли Аббатством Дьявола.