Только мастера могли справиться с такой бедой. Но Кан Мейлин жила в спокойных краях, где духов не видели уже сотни лет. Оттого ей было вдвойне интересно!
В этой праздной толпе она пыталась углядеть необычный цвет волос. На самом деле, в большинстве своем у местных жителей были черные или же каштановые волосы. Но порой встречались яркие исключения, которые указывали на сильную духовную энергию носителя. Такие чаще всего становились мастерами.
Мейлин завистливо вздохнула, дернув себя за смоляную прядь.
Но это не значит, что среди мастеров не было темноволосых. Девушки в городе сплетничали о том, что из-за загадочной энергии цзянь, взращиваемой с рождения, очень многие мастера обладали весьма привлекательной внешностью. Чем выше их уровень, тем они красивее. Однако Мейлин не знала, правда это или сплошные домыслы, потому что ни разу не встречала подобных людей.
Поэтому сейчас, вместо того чтобы наслаждаться ярмаркой, ей не терпелось побыстрее увидеть тех самых героев из сказок и восхититься их мощью! Шихо, которая обычно обожала магазины, так же нетерпеливо оглядывала толпу. Да и Юшенг был рассеян. Все они, казалось, думали об одном.
– Нашей префектуре сказочно повезло! – воскликнул незнакомый мужчина рядом.
– Да, – важно подхватил второй, – Храм Небожителей отбирает послушников в течение четырех лет. Каждый год они посещают случайные города на избранной стороне света. Один год – на Востоке, другой – на Севере…
– А что будет после того, как на всех четырех отберут? – нетерпеливо спросила женщина.
– Следующие пять лет они не имеют права набирать послушников в Храм, – авторитетно сообщил мужчина, выпятив грудь. – Если упустил шанс – все, тебе ничего не светит.
«Как строго!» – подумалось Кан Мейлин. Неудивительно, что этот Храм так ценится. У них даже есть ограничение на набор послушников. Большинство сект и школ все же принимают последователей каждый год, но здесь все иначе.
Она боялась представить, насколько строг отбор в Храм Небожителей. Но как раз в этот момент они услышали зычный голос, будто обладающий потусторонней мощью. Все мгновенно затихли.
– Те, кто хотят проверить свои силы, став послушниками Храма Небожителей, пусть подойдут к белому шатру в центре площади. Нефритовый Лотос укажет вам путь.
Вокруг стоял шум, но этот голос раздавался так четко и ясно, словно говоривший находился в непосредственной близости.
– Как загадочно! – с восторгом прошептала Зиян Шихо. Ее глаза загорелись, и она запальчиво добавила: – Хочу попытать силы!
– Правда? – Мейлин немного удивилась. Похоже, Шихо была очень смелой.
– Я тоже хотел бы, – улыбнулся Юшенг. В его глазах сияла уверенность. Видимо, он воспринял это как вызов.
– Эм, я… – Кан Мейлин смутилась. Может ли она отказаться прямо сейчас? Ей не очень хотелось лично во всем участвовать. Она ощущала непривычную робость.
– Что? Собираешься бросить нас с Юшенгом? – сразу же возмутилась Шихо. – Не будь трусихой! Такой шанс выпадает раз в жизни. Где еще мы мастеров встретим? А в шатре сможем поглазеть на них всласть!
Мейлин об этом не подумала, но теперь, когда Зиян говорила так уверенно… Сложно было не согласиться.
– Пойдем, – Юшенг просто улыбнулся и взял ее под локоть, ведя через толпу.
Но пробраться к шатру оказалось непросто. Люди давно выстроились в очередь, ожидая возможности зайти внутрь и посмотреть на легендарных мастеров. Однако, через несколько минут она значительно поредела, когда какой-то юноша вышел из шатра и с сожалением возвестил:
– Эй, вы! Послушников принимают в возрасте от десяти до пятнадцати лет. Те, кто моложе или старше, даже не пытайтесь.
Толпа обиженно загудела:
– Несправедливо!
– Эй, я лучше этих молокососов…
Но, несмотря на все возмущения, никто из них не посмел бы высказать это в лицо мастерам. А Кан Мейлин была вполне довольна: очередь поредела. Позже к ним присоединились еще несколько желающих, а Шихо самодовольно хихикнула:
– Как хорошо, что тебе еще пятнадцать, Юшенг.
– Не думал, что когда-нибудь буду так радоваться этому, – заулыбался он.
Мейлин примостилась за спиной у друзей, наблюдая за входом в шатер. Те, кто заходили в него, чаще всего возвращались через несколько минут с выражением горькой досады на лице.