Обезьяна поняла его слова и облегчённо вздохнула. Она протянула ладонь и вырвала огромное дерево шириной с руку. Сорвав с него кучу листьев, она медленно начала их жевать, после чего положила дерево перед Цинь Му и низким приглушённым голосом сказала:
— Ешь, кроха.
Цинь Му сорвал ярко-красный фрукт и очистил его от кожуры. Сладость и освежающий вкус увлажнили его горло.
Демоническая обезьяна посмотрела на него с презрением, возмущаясь тем, как он мало ест. Затем она сильно стукнула себя в грудь:
— Еда! Сила!
Лицо Цинь Му, избитое демонической обезьяной, было покрыто синяками. Терпя сильную боль, он встал, выполнил Восемь Громовых Ударов, и тоже хлопнул себя по груди:
— Тренировка! Сила!
Демоническая обезьяна закатила глаза и, продолжая жевать, презрительно ответила:
— Верю, призрак.
После того, как Цинь Му отдохнул, он спрыгнул со скалы и пробегая по её отвесной стене, крикнул:
— Бой, завтра!
Мерцая глазами, демоническая обезьяна дождалась, пока Цинь Му не окажется далеко, прежде чем вскочить на ноги и начать повторять его движения. Несмотря на то, что её Восемь Громовых Ударов были очень грубыми, они всё равно обладали необычайной силой… На самом деле они в некоторой степени напоминали настоящую технику, в частности в звуках ветра и молнии.
Обезьяна была ошеломлена и стала выглядеть очень счастливой. Она продолжила ударять, пока весь горный утёс не заполнился звуками ветра и затем прокричала:
— Сильный! Сильный! Сильный!
Когда Цинь Му вернулся в деревню, встревоженный целитель подошёл к нему, чтобы проверить его тело и намазать лицо какими-то мазями, после чего спросил:
— Есть ли какие-то необычные симптомы?
Цинь Му кивнул головой из-за чего целитель встревожился ещё сильнее.
— Духовные пилюли дедушки целителя действительно эффективны. Моя жизненная Ци стала ещё сильнее, — ответил Цинь Му.
Целитель наконец вздохнул с облегчением и улыбнулся.
— Эти духовные пилюли действительно полезны для Тела Тирана. Если ты от них не помер, значит мой подход правильный. Держи этот котёл с пилюлями, а я пока пойду подумаю над другими рецептами! — договорив, он взволнованно ушёл.
Слепой приподнялся, опираясь на свою бамбуковую трость, и улыбнулся:
— Ты устал, Му’эр? Если да, я могу научить тебя первоклассной технике глаз.
Цинь Му неловко кашлянул и ответил:
— Слепой дедушка, я здесь. Там туалет.
Слепой развернулся и уставился на мясника, который загорал на жерновах.
— Я долго обдумывал это. Поскольку твоё Тело Тирана не имеет никаких атрибутов, ты не можешь практиковать мои техники. Однако эта техника глаз не требует жизненной Ци с атрибутом, поэтому она тебе идеально подойдёт. Пойдём со мной, моя техника называется “Навык Пробуждения Глаз Девяти Небес”.
У Цинь Му разболелась голова. Он всегда знал, что слепой не слишком надёжный, впрочем, он заставил себя проследовать за ним.
Парень был ужасно сбит с толку, когда слепой сказал, что хочет научить его Навыку Пробуждения Глаз Девяти Небес, но вместо тренировки привёл изучать каменные статуи на краю деревни.
Они сидели вдвоём перед каменной статуей, расположенной в восточном углу. Даже с пустыми глазницами слепой смотрел на статую так, будто он мог что-то увидеть.
Цинь Му знал, что все в деревне очень странные, даже каменные статуи на углах были странными. В деревне Цань Лао вообще не было никого нормального.
Четыре статуи, хоть и были невысокими, оказались чрезвычайно тяжёлыми. Настолько тяжёлыми, что Цинь Му не мог их даже колыхнуть.
Его сила стала огромной, особенно после того, как он выпил столько крови четырёх духов. Жизненная Ци очистила его тело и костный мозг, значительно улучшив его физические способности. Однако, Цинь Му всё ещё не мог сдвинуть статую ни на сантиметр.
В раннем детстве он часто пытался вскарабкаться на статуи, однако, бабушка Сы и другие всегда снимали его, приказывая с уважением относиться к ним. На Новый Год и другие праздники, жители деревни приносили к статуям жертвоприношения и зажигали несколько палочек благовоний, молясь им для благословения жителей деревни и всего мира. Эти четыре статуи не были скульптурами каких-то конкретных людей, у них были только человеческие силуэты. У южной каменной статуи была голова птицы, а сама она сидела на каменном столбе. Руки статуя держала на коленях, а на спине имела два крыла, вывернутых так, будто она была готова улететь.
На севере деревни каменная статуя изображала старика с панцирем черепахи и батогом из конского хвоста в руке. Хвост был выполнен в форме огромной белоснежной змеи, выходящей из ручки батога. Белая змея обмоталась вокруг тела старика, а её взгляд был направлен вдаль.