Молнию за молнией, злые трезубцы мечет в противника Зевс. Уже от плеча до запястья в сквозных ранах руки Атланта, будто не руки они, а соты на полнеба, ограбленные огненными осами.
Уже пронзают те осы плечи и грудь титана. Впиваются в бедра, в бессмертные мышцы черными язвами. И у каждой мышцы свой голос, живой. Стонет, кричит мышца от боли, просит у титана пощады: «Мне больно, Атлант!»
Но не сдастся, не отступит титан, весь в огне и дыму. Ухватить хочет Зевса руками. Да руки ли это?..
Обуглилось тело Атланта. Уже не покорны жилы отваге титана, и одно только упрямое сердце ведет битву — сердце, крепкое правдой, как адамант.
Ослепленный сверканьем перуна, оглушенный громами, ухватился Атлант со стоном за одну из вершин Олимпа. Отломить ее силится и всей тяжестью бросить в бога.
Много их, вершин, на Олимпе! Еще не кончилась битва.
Где же вы, братья-титаны? Где вы, юноши-исполины?
И видит Атлант, как один за другим летят они с воплем, вниз головой, корчась, в бездны, с неба на землю, титан за титаном — все десять… И золотые стрелы-лучи Аполлона дрожат в их пронзенных телах.
Обхватив левой рукой вершину Олимпа, повис Атлант над почвой земли[4]. А внизу свирепо рычит, обезумев, весь в пене Сперхей, вздымая волну за волной на помощь титану.
Но высок Олимп.
Сечет, хлещет Зевс Атланта молниями.
И тут всей яростной мощью рванул Атлант скалу. Обломилась вершина Олимпа, уступая мышцам исполина.
Скользит, свергаясь, огромное тело Атланта под бичами-огнями Кронида. Все быстрее паденье. И свергаются вслед за титаном с гулом и грохотом камни-громады, стволы-великаны и чудовища-змеи. А над ними в дымно-багровых клубах туч, нещадно хлеща и бичуя, — сам Кронид-грозовик.
И боги за ним любопытной толпой, так жестоко ликуя…
Не помнил обожженный Атлант, как ударились его пяты о почву земли. Только сжал он дымящимися локтями поникшую голову, прикрываясь от молний-бичей и гонимый разъяренным врагом, в синем блеске небесных стрел куда-то бежал слепыми прыжками, бежал впервые за свою титанову жизнь.
Что под ним? Горы? Ущелья? Реки? Пустыни? О том не знают ноги Атланта — бегут, скачут и падают, встанут — и вновь бегут…
Уже самим огнеметом-перуном бичует Атланта Кронид и гонит, и гонит… Куда? По путям? Без путей?..
Где твое счастье, Атлант?
Истлевали травы, чернели пески и камни под тяжко-огромной опаленной стопой титана. Обугливалась листва и кора деревьев. И, мгновенно испаряясь, иссякала в ключах вода под жарким вихрем безумного бега Атланта.
Сорвалась богиня облаков Нефела с Олимпа. Хочет влажно-прохладным облаком окутать Атланта, охладить жар его горящей головы.
Но отбросил свирепо Зевс облако, разорвал, как шкуру овечью, разметал клочья по воздуху. И бледным призраком укрылась Нефела от гнева Кронида за спиной Геры в черных тучах.
Так до самого края земли гнал Атланта к океану победитель Кронид. И громы повторяли раскатами голос Кронида:
— Горе, горе тебе, Гора-Человек! Будут ноги в плечах у тебя! Будут руки в бедрах твоих!
Высоки берега Мировой реки-океана. Как огромные зубцы гребня-великана, поднимаются они отвесно, уступами, над темными водами. Между зубцами гребня, извиваясь глубокими прорывами, тянутся к океану голые ущелья, но у самых вод стелются устья ущелий пурпуром песков.
Ночь. Стихла битва. Зияя черными ранами, лежало иссеченное огромное тело Атланта у вод океана, на высоком гребне, все в рубцах, словно кто письменами-исполинами испещрил его по обугленной коже. Одна рука титана свисала недвижно над пурпуром песков, другая тонула во мгле ущелья.
Что за пир вокруг тела титана? Кто вы, гости ночные? Не птицы, не звери, не нетопыри. Без крыльев реют и вьются — легче воздуха, духа жизни… Это Тени-скиталицы непогребенных, те, что блуждают над почвой земли. Закрыты для них врата аида.
Жадной стаей приникли Тени к телу титана. Как псы, лижут раны Атланта, выпивают по капле жизнь — его бессмертную кровь, отгоняя друг друга. И над ними, ныряя, взлетая, с воем кружатся в полудреме стаи отверженных Теней: отогнали их Счастливые Тени. И сколько их! Борются, бьются за кровь. Только б каплю испить…[5] И вот оживут — на мгновенье. О, как дорого это мгновенье! Сколько в нем!.. Не века — мириады веков.
— Дай припасть! Дай мне выпить… Еще каплю… одну… Дай ожить…
Но жестоко отгоняют молящих новые толпы Теней, отрывая их рот от ран Атланта. Кружатся, реют Тени — кружатся, реют и молят:
4
Мы пользуемся выражением «почва земли», означающим именно почва, так как Земля для эллинов — это божество: Мать-Земля, Гея.
5
По верованиям древних эллинов, тени умерших теряют память и живут призрачной жизнью. Но, испив крови, они на мгновение оживают, и память к ним возвращается.