Находились немногие удальцы-молодцы, кто не строился на погорелом месте и ни в какие дальние края не переселялся. Собирались они ватагами, брали топоры, случалось, добывали мечи и татарские сабли и уходили в леса близ дорог прямоезжих. Оттуда подстерегали они врагов, какие двигались малочисленными отрядами, и убивали их.
Случалось, нападали они и на княжеских слуг. Оттого-то в летописях и в древнерусских сочинениях называют таких молодцов «разбойниками и татями».
Так жили на Руси, скорбной, измученной.
Тогда от сабель воинов Чингисхана, от воинов его сыновей и внуков погибли многие царства и многие народы исчезли с лика земного.
А народ русский уцелел!
Велика была сила и непоколебима твердость духа народа русского, никогда не опускавшего в отчаянии рук и никогда не терявшего надежду на лучшее будущее!
Как лучина в светце то едва тлела, то вновь вспыхивала, так теплилась надежда в сердцах покоренных, но не побежденных простых людей русских…
Да, надежда была, хоть и неясная, словно звезда в предрассветном тумане. Иначе как бы жить людям в попранных копытами вражеских коней, встававших из пепла городах, слободах, селах, деревнях…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Надежда была!
1
ем временем на Руси Северо-Западной, куда полчища Бату-хана не сумели добраться, оставались уцелевшие города. И первым среди них был раскинутый за лесами, за болотами богатый и многолюдный город — Господин Великий Новгород. Он стоял по обоим берегам Волхова, соединенных наплавным мостом. Много в Новгороде теремов боярских, из вековых бревен срубленных, много высилось храмов каменных, из коих славнейшим и прекраснейшим был многоглавый древний Софийский собор, что поднимался на левом берегу Волхова за высокими, неприступными каменными стенами Кремля.
Под тяжелой десницей Великого Новгорода были города — славный своими храмами и столь же неприступными стенами «младший брат» Псков, города-крепости Ладога, Копорье, Изборск и другие.
Со времен Ярослава Мудрого великие князья киевские посылали править Новгородом своих сыновей или других родичей. Зачастую между князьями и зажиточными купцами (боярами) возникали раздоры.
В 1136 году поднялось в Новгороде восстание, княжеская власть была свергнута. С тех пор из боярской верхушки избирался посадник; из среды «житьих людей» — тоже бояр, но менее знатных — избирался его помощник — тысяцкий. Оба они вершили в Новгороде все дела, судили, разбирали жалобы, устанавливали подати. Большой властью, не только церковной, но и светской, пользовался в Новгороде архиепископ, владевший обширными земельными наделами с деревнями, с хлебопашцами. Он ведал новгородской казной и вел переговоры с иноземными послами и купцами.
А для защиты Новгорода стали призывать князя с дружиной. Он был только военачальником и почти никакой власти не имел. «А без посадника, княже, ни грамот ти дати», — говорилось в летописи, то есть никаких важных документов князь без согласия посадника выдавать не мог; даже охотиться и рыбу ловить могли его дружинники только в особо отведенных местах. И жил князь — по преданию Рюрикович родом — не в городе, а в трех верстах от него, на городище, называемом Рюриковым.
Бывало, новгородцы изгоняли одного князя-военачальника, другого призывали; случалось, что княжил в Новгороде и вовсе малолетний, за него водили рати прибывшие с ним воеводы. Постоянно вспыхивала вражда между князем и посадником, между князем и новгородскими боярами.
Кто же выбирал посадника и тысяцкого? В Новгороде жили бояре и купцы, тогда их называли «гостями», жили также многочисленные ремесленники, их подмастерья, жили вовсе нищие и крестьяне-погорельцы. Летописцы их с пренебрежением называли «черные люди».
Многолюден был Господин Великий Новгород, населенный прежде всего ремесленниками. Огромны были земельные пространства, принадлежавшие Новгороду. Его данники обитали даже по берегам Ледовитого океана, даже у подножия Каменного Пояса — Уральского хребта.