А власть в Новгороде принадлежала немногим знатным боярским родам, какие владели обширными земельными угодьями. Не всегда обреталось согласие между боярами. Те, кто жил на Софийской, левой стороне Волхова, постоянно враждовали с теми, кто жил на правой — Торговой стороне Волхова.
Тогда стороны обращались к вечу — общему собранию всех новгородцев.
По звону вечевого колокола собирались с пяти концов новгородских бояре, купцы, духовенство, сбегались черные люди. На правый берег Волхова, напротив Кремля, на Ярославом дворище, где некогда стоял двор Ярослава Мудрого, стягивалась толпа.
Коли не находилось согласия на вече, люди принимались кричать, спорить; толпа разделялась надвое, одних черных людей подкупали бояре правого берега Волхова, других — левого берега. Сходились две ватаги удальцов на мосту, да кулаками, дубинками решалось, на стороне каких бояр была «правда». Бывало, побежденных сбрасывали с моста в Волхов.
О черных людях всегда помнили бояре и купцы и опасались их. Летописи изредка поминали о народных восстаниях. Тогда бояре и купцы с обоих берегов Волхова временно забывали взаимную вражду и со своими челядинцами жестоко расправлялись с чернью: людей связывали, бросали в темницы-порубы, топили в Волхове. А спустя несколько лет опять отмечалось: «Бысть мятеж велик».
Предания народные донесли до нас имя одного доброго молодца. То был славный и лихой Василий Буслаев, о ком люди новгородские впоследствии сложили былины. Он набрал ватагу таких же, как и он сам, удальцов; они шли с дрекольями на бояр, нагоняли на них страх, громили их дворы. А сам Василий слушался только мать родную, досточтимую Мамелфу Тимофеевну, и боялся только ее одну.
Через Финский залив, по реке Неве, по Ладожскому озеру, далее вверх по Волхову приплывали в Новгород иноземные купцы из западных стран — Швеции, Дании, Германии. Они привозили сукна, оружие, медь, серебро. И шла в Новгороде бойкая торговля заморскими товарами.
Случалось, так тесно были уставлены оба берега Волхова кораблями и ладьями разных стран и городов, что во время пожара огонь перекидывался по ним с одного берега на другой.
Новгородские богатые бояре, купцы, а порой и служители церкви снаряжали ладьи, подговаривали охочих людей, те добирались на ладьях за дорогими мехами по рекам и волокам до Белого моря, на Печору, даже до Каменного Пояса — Уральского хребта, там зимовали. Говорится в летописи: «Путь за Камень был непроходим пропастями, снегом и лесом». Купцы на кораблях отправлялись постоянно также за Балтийское море, возили меха, воск, мед, пеньку, лен, сало, хмель.
В летописях не однажды называют имена таких отважных корабельщиков. А в народных преданиях-былинах сбереглось одно славное имя. Это был Садко — богатый гость[19]. Он задумал купить на новгородском рынке все товары, какие там были, поплыл на тридцати кораблях за синее море и женился на дочери самого морского царя…
Следом за купцами в северные и восточные земли плыли переселенцы — «черные люди» новгородские, каким невмоготу было терпеть боярские беззакония. Там, на новых местах, они встречались с переселенцами из Владимиро-Суздальской земли, порой между теми и другими возникала вражда, а порой их жилища мирно вставали рядом. Так, переселенцы сообща облюбовали реку Вятку — приток Камы — и основали там городок Хлынов[20], не знавший никакой власти: ни княжеской, ни боярской, ни — позднее — татарской…
2
свое время великий князь владимиро-суздальский Всеволод Юрьевич Большое Гнездо за все годы своего княжения (1176–1212) не один раз домогался положить под свою тяжелую руку соседние земли и сам Великий Новгород, посадить там князя, ему, а не боярам новгородским угодного. Но он осторожен был, не решался идти войной на строптивого соседа.
Скудна и бесплодна была болотистая и лесная новгородская земля, своего хлеба там не всегда хватало. Коли загоралась распря между Всеволодом и новгородцами, наказывал он перегораживать торговые пути — водные и санные, не пускал в Новгород обозы и ладьи с хлебом. И тогда одолевал новгородцев голод.
У бояр сберегались в амбарах и церковных подклетах запасы, а черные люди, случалось, мерли от голода. Волей-неволей приходилось новгородцам приглашать к себе князем одного из сыновей Всеволодовых. Малыми сроками княжил там в свои молодые годы его сын Ярослав. Но он постоянно враждовал с новгородским посадником и боярами, не хотел быть только военачальником, а желал властвовать. Летописцы не один раз отмечали его нелады с новгородцами. То он уезжал, оскорбленный, в свой Переславль-Залесский, то вновь брали верх его новгородские сторонники, и он возвращался, казнил своих противников — бояр, а с другими боярами мирился, и вновь под его началом шли полки оборонять рубежи новгородские.
19