Князь Александр Михайлович предвидел, что ханский гнев в первую очередь обрушится на него, хотя ни он, ни епископ тверской, ни бояре не принимали никакого участия в восстании. Он бежал с семьей в Новгород, но новгородцы не впустили его. Он бежал во Псков и там остался. Сел в Твери княжить по воле московского князя младший брат бежавшего Александра Михайловича Константин.
Ярлык на великое княжение владимирское получил от хана Узбека давно с вожделением ждавший этой награды победитель тверичей князь московский Иван Даниилович.
Так тогда Москва взяла верх на Тверью.
Хан Узбек узнал, что Александр тверской засел во Пскове, и вызвал его в Орду. Александр предвидел, какая участь его ожидает, и не поехал. Разгневанный хан повелел Ивану Данииловичу «поймать» непокорного князя любыми способами.
Иван Даниилович не стал направлять на Псков полки, а надумал иную, по тому времени страшнейшую кару. Преемником митрополита Петра был грек Феогност — верный союзник Ивана Данииловича. Он направил псковичам проклятие и отлучение от церкви.
Тогда псковичи «выпроводиша князя Олександра от себя». Он бежал в Литву, а семью оставил во Пскове. Митрополит снял со псковичей «свой гнев». Однако через полтора года Александр Михайлович вернулся во Псков и благополучно жил там десять лет, а потом решился вместе с сыном своим Федором поехать в Орду в надежде получить от хана ярлык на свой исконный удел Тверь.
Хан Узбек принял его милостиво. Александру удалось его «умздить» подарками, и тот позволил ему возвратиться в Тверь. Константин вынужден был уступить тверской стол старшему брату.
Такое решение хана пришлось не по душе Ивану Данииловичу. Для него Александр тверской всегда оставался опасным врагом. Иван Даниилович отправился в Орду и сумел убедить хана, что Александр замыслил на него зло. Хан поверил Ивану Данииловичу и вызвал Александра и его старшего сына Федора на объяснение.
Когда оба они приехали в Орду, хан велел им ждать и вскоре взял их под стражу. Как велось следствие, о чем допрашивали Александра и его сына, что нашептывал хану его почетный гость Иван Даниилович московский — летописи о том молчат. В конце концов в 1339 году хан приказал Александра и Федора убить, тела их были изрублены в куски. «И убиена быста, приимша горькую и нужную (насильственную) смерть».
Теперь Иван Даниилович мог торжествовать. Сильных врагов среди русских князей до поры до времени у Москвы не оставалось. В ослабевшей, истерзанной и теперь уж вовсе неопасной Твери сидел всецело покорный Москве младший брат Александра Константин.
Жители земли Тверской схоронили своих убитых и начали возводить на пожарищах новые жилища. А другие предпочли переселиться подальше и от золотоордынцев, и от князей. Купцы заморские теперь все реже наезжали в Тверь, правили свои ладьи к Москве.
Наклонил голову народ тверской, попритихли люди. А деды и бабки долго еще со слезами, с затаенным гневом, шепотом повествовали о той великой скорби, какую им пришлось вынести.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
«Тишина великая»
1
ан Узбек полностью доверял великому князю Ивану Данииловичу и требовал одного — беспрекословной ежегодной дани-выхода. А размер этого выхода увеличился чуть ли не вдвое.
Говорили вельможи хану:
— О великий властитель! Коназ московский подобен горному гепарду. Не опасаешься ли ты, что придет день и он сам, или его сын, или его внук выпустят когти?
Пять раз за свою жизнь ездил Иван Даниилович в Золотую Орду договариваться о разных делах, сам отвозил хану выход либо отвозили его сыновья или бояре.
В народе поговаривали о «дружбе великой» между обоими правителями. Но была та дружба не между равными, а между повелителем-ханом и данником — великим князем.
Иван Даниилович не доверял хану Узбеку, хоть и принимал его тот с почетом, подносил столь непривычный русскому человеку кумыс, в бороду улыбался, говорил сладкие речи. Хан и Александра тверского тоже поначалу принимал ласково, а потом…
Вот почему перед каждым своим отъездом в Золотую Орду Иван Даниилович писал «грамоту духовную» — завещание.
Однако каждый раз он возвращался в Москву благополучно, «с великой честью» и с подарками.
Издревле повелось на Руси, когда князья составляли завещание, они делили свой удел меж сыновьями почти что поровну; доля старшего была разве что немногим более. Так и великий князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо разделил свою Владимиро-Суздальскую землю между сыновьями, а потом повели они полки один на другого.