Пока шел, у меня, наконец, появилось свободное время для раздумий о не самом критичном, но все же важном вопросе. Нужно было дать имя ящерице. Ведь если все сложится удачно, нам с ним еще годы и годы жить бок о бок — не продолжать же мне называть его «ящерицей» и «гекконом»? Я осторожно погладил пальцем чешуйчатую голову, с любопытством рассматривающую округу и тихо спросил:
— А может, у тебя уже есть имя?
Геккон так же тихо щелкнул в ответ — мол, имя-то есть, но ты его не выговоришь. А конкретного значения с переводом на леварийский у этой серии щелчков не имеется. Так что придется давать новое. Что ж, так — значит, так. Торопиться не буду, но в голове этот момент держать стоит — вдруг что удачное в голову придет?
На подходе к рынку нацепил на себя брошку, которую мне дал наставник воришки, пытавшегося срезать у меня кошелек когда-то давным-давно… несколько дней назад. Но эти дни были настолько насыщенными, что по ощущениям прошло не меньше месяца.
Рынок не изменился ни капли. Все та же вездесущая толпа, крики торговцев и зазывал, мощная волна запахов, сбивающая с ног. Разве что цены поднялись еще выше. И, судя по разговорам вокруг — это еще не конец. На южной границе начались нехорошие движения, гномы по неизвестным причинам закрывались от внешнего мира — торговля с ними сократилась в разы, а престол Левариса продолжал пустовать… Высшая аристократия собрала Совет для выбора нового императорского рода, но на этом все забуксовало: сразу несколько конкурирующих семейств заявили свои права и не хотели идти ни на какие уступки. Еще множество людей обсуждали протекающий турнир — и я услышал в том числе и собственное имя. Пару раз на меня даже косились с некоторой долей неуверенности: пусть узнать большинство гладиаторов в обычной жизни мало кто мог (уж слишком далеко находится большая часть трибун, чтобы разглядеть черты лица), но мое безбровое лицо и лысая макушка все же выделялись в толпе.
Долго ходить по рынку не пришлось. Буквально минут через пятнадцать меня осторожно взяли под локоток и радостно воскликнули в ухо:
— Римус! Сколько лет, сколько зим! Пойдем, пойдем, друг мой!
Молодой мужчина, с русыми волосами, заплетенными в косицу, потащил меня в сторону более богатой части рынка — там вместо обычных лотков на свежем воздухе стояли разномастные палатки. Я рефлекторно попытался вырваться, но пальцы внешне слабого собеседника внезапно сжались поистине стальной хваткой, а мне в ухо прошептали елейным голосом:
— Если хочешь уйти, то сначала отцепи брошь от халата и верни ее законным владельцам. — Я тут же расслабился и мотнул головой. — Нет? Вот и хорошо.
Цель нашего недолгого маршрута лежала в самой гуще палаток. Потрепанный синий шатер, весь в заплатках, перед которым сидел абсолютно равнодушный ко всему окружающему беззубый дед. Рядом с ним валялся мятый и пыльный кусок ткани, на котором был разложен его товар: неожиданно качественные на вид ножи. От трех- и четырехгранных узких мизерикордий, до тесаков, которые могли поспорить размерами с некоторыми короткими мечами. Причем часть этих клинков, судя по выгравированным рунам, была еще и зачарована… Но прежде чем я успел рассмотреть что-то еще, меня дернули за рукав и втолкнули в палатку. Мой сопровождающий при этом остался снаружи, заслонив выход своей спиной.
Внутри палатки было… странно. Потертый вид самого шатра резко контрастировал с минималистичным, но довольно-таки дорогим убранством внутри. Я молча сделал шаг вперед и уселся за стол, занимающий добрую половину всего пространства. Провел кончиками пальцев по отполированной массивной столешнице — не особо разбираюсь в сортах древесины, но это явно что-то недешевое. Сильно недешевое. Поднял глаза и наткнулся на изучающий взгляд человека напротив. Сухой, морщинистый, словно выдубленный на яростном южном солнце, он протянул ладонь вперед и хрипло сказал:
— Брошь.
Я молча отцепил побрякушку от халата и опустил ее в протянутую ладонь. Брошь мелькнула в ловких руках и исчезла, словно и не было ее вовсе. Мужчина же кивнул мне:
— Рассказывай.
— Нужно пробраться в Императорскую Рощу и кое-что оттуда забрать.