Головы двенадцати казненных были вывешены в железных сетках на староместской башне, шесть – напротив Малой Страны, шесть – напротив Старой площади, где в течение десяти лет оставались на всеобщем обозрении. Тело Ессениуса, четвертованное согласно жестокому приговору, было насажено на колы.
Место, где происходили казни, позже было обозначено большими камнями, и добрые чехи из уважения к мученикам по ним не ходили. И по сию пору место это обозначено, но в дневной суете люди проходят мимо, почти не замечая его.
Через десять лет после той ужасающей казни чешские беженцы вернулись в Прагу, надеясь, что в родной земле смогут жить спокойно. Они тут же позаботились о том, чтобы головы казненных были сняты с башен. Это произошло 30 ноября 1631 года, в первое воскресенье адвента. После полудня того дня родные и друзья казненных сняли их головы с железных прутьев и уложили их в приготовленные шкатулки. В торжественном шествии, под колокольный звон отнесены были шкатулки в Тынский храм. После этого князь обратился к народу с речью, в которой говорил о двенадцати казненных и их страдальческой судьбе, провозгласив и всех остальных, казненных с ними, мучениками. Головы казненных должны были захоронить следующей ночью в тайном месте. В качестве места захоронения был выбран храм Св. Сальватора при монастыре, что находился неподалеку от Тына. Туда темной ночью и отправились те, кому доверено было захоронить дорогие останки. Под полом храма, в тайном месте, останки и были захоронены. Тайна их захоронения до сих пор не раскрыта. Несчастные наконец обрели покой и до сегодняшнего дня покоятся в костеле Св. Сальватора, неизвестно, в каком именно месте.
Однако каждый год, в годовщину траурного дня 21 июня, души тех казненных, чьи головы покоятся в костеле Св. Сальватора, по преданиям, выходят из гроба и вместе отправляются на место казни. Там к ним присоединяются и другие, принявшие вместе с ними мученическую смерть. И, собравшись вместе, идут они все за угол, к южному приделу ратуши, чтобы посмотреть на куранты, на этот шедевр человеческого мастерства, гордость Праги. Они смотрят, идут ли часы. Если они замечают, что ход часов верен, души обретают уверенность, что у чешского народа все хорошо. И тогда они тихо и спокойно возвращаются туда, откуда пришли. Если же видят, что часы стоят или что ход их неисправен, они понимают, что народ переживает злые времена. Тогда они грустно уходят в храм Св. Сальватора, чтобы там помолиться за народ свой, за возвращение мира и покоя.
О староместских курантах
Куранты на староместской ратуше – шедевр часового искусства, который был создан в конце XV столетия мастером Ганушем, по прозвищу Ружа. Перед тем на ратуше имелись обычные куранты, но мастер Гануш настолько улучшил их добавлением трех новых частей, что равных им не было среди курантов во всей Европе. Мастеру Ганушу за щедрую плату поручен был ремонт курантов, который после его смерти возложен был на его ученика мастера Якуба. Тот в свою очередь взял в ученики Вацлава Звунка, ведавшего хозяйством ратуши.
Но Звунек никак не мог разобраться в курантах, у него не получалось устранять поломки. Когда это не получилось и у мастера, вызванного из баварского города Нюрнберга, а также и после смерти Звунка и у его сына Яна, ремонт курантов поручен был мастеру-часовщику Ганушу с улицы Платнержской. Однако тот на следующий же день вернул ключи господам и попросил освободить от обязанностей по ремонту курантов, говоря, что он сошел бы с ума, если бы должен был разбираться в механизме подобной сложности.
После этого куранты были доверены Яну Таборскому с Клокотской горы, писарю, который, хоть и не был научен часовому делу, но, досконально изучая куранты, стал великолепно разбираться в сложном механизме. Он сумел даже исправить некоторые погрешности конструкции курантов и во многом улучшить ее. Таким образом были куранты отремонтированы в 1553 году. Но три года спустя случилось, что Таборский, уходя после осмотра часов, забыл в каморке при курантах горящую свечку, из-за чего возник пожар.
После этого случая пан Таборский был освобожден от ремонта курантов, и только спустя четыре года их снова доверили ему.