— Можно подумать, — в тон ему ответил Мовард, — тебе оно по нраву даже больше, раз не чураешься пить с незнакомцами, да еще и за их плату!
Барду почудилось, будто на лице Пьянодума промелькнула скупая улыбка, но ручаться за это он бы не стал; тем более, что на последние свои слова чужеземец сделал особый упор.
— Да брось, — Кронт досадно махнул рукой и принял заискивающий вид. — Разве ты поскупишься угостить честного человека прекрасным икримтом, простив ему горстку несчастных монет? У тебя-то, я смотрю, их в достатке.
— Может быть, может быть… — Задумчиво протянул Мовард и пригубил очередной эрфиль. Осушив его одним долгим глотком, он принялся разглядывать затейливый кувшин. Повертев его в руках и так и этак, здоровяк вдруг спросил:
— Как, говоришь, местная выпивка зовется, икримт? Должен отметить, вкуснее пива мне пробовать еще не случалось. Только я никак не пойму, что же особенного в него добавили. Ты, случаем, не знаешь?
Теперь в глазах вечно угрюмого выпивохи плясали веселые огни.
— Знаю, да что мне с того, — притворно вздохнул хитрый песнопевец. — Мы с хозяином «Водоворота» старые друзья, вот он однажды мне и проболтался. Все бы ничего, да взял он с меня слово, язык за зубами держать, иначе дела его могут пойти худо. Жаль, но…
— Разве нет средства, что поможет тебе на время забыть об обещании? — Мовард Пьянодум пристально посмотрел Кронту в глаза, вместе с тем подвинув к нему очередной эрфиль, до краев наполненный пенным напитком.
Здесь бард ненадолго задумался, уставившись на новую порцию икримта и будто прикидывая, стоит ли нарушать слово ради такой сомнительной выгоды. На деле же он тянул время, осторожно подбирая слова для ответа.
«Конечно, придется открыть ему эту тайну, да что он с нее поимеет? Спрашивает из праздного интереса, только и всего. Вот только интерес и у меня имеется».
— Пожалуй, есть кое-что. Я готов нарушить данное мною слово ради одного — собственного любопытства. Как бард, я безмерно ценю занятные истории, способные вдохновить меня на сочинение стихов и песен не менее занятных, а потому предлагаю следующее: взамен и ты расскажешь свою тайну, какую сочтешь подходящей и равнозначной. Думается, такая плата будет справедливой.
— Ха! А ты молодец, знаешь себе цену, — Мовард почесал крепкий подбородок, заросший черной щетиной. — Только и говорить станешь первым, а уж чего твои слова будут стоить, я как-нибудь решу.
«Настал черед, пора и рискнуть!» — мелькнуло у Кронта в голове. Для пущей убедительности он осмотрелся по сторонам, подмигнул глазевшим на них с Пьянодумом людям, затем придвинулся ближе к собеседнику и заговорил, понизив голос:
— Начну с того, что икримт варят вдвое дольше, чем обычное свартово пиво, и обязательно выдерживают в дубовых бочках по меньшей мере три месяца. Что касается вкуса, то он появляется благодаря меду, белому перцу и особому растению, обнаруженному на одном из островков южнее Рандара. Зовется оно… чаужварто, кажется. Тьфу, с таким названием, не ровен час, язык сломаешь! Так вот, сам по себе этот кустарник ничем не примечателен, но именно его узкие вьющиеся листья с пряным запахом оказались хорошей находкой для Фарьяда, хозяина нашей таверны, — он-то и надумал замешать их в свое пиво, когда пробовал вывести собственный сорт. Спустя пару лет затратной и кропотливой работы ему все же улыбнулась удача: смешав воедино меру листьев чаужварто, две меры молотого перца, и три — меда, Фарьяд получил чудную смесь, которую и добавил в пиво незадолго до окончания варки. Полученный напиток он назвал в честь своей покойной жены, поскольку первый же глоток пива вернул Фарьяда в теплые воспоминания о прежних счастливых днях, проведенных им вместе с любимой. Так и случилось, что «Водоворот» обзавелся превосходным питьем, известным ныне и за пределами Рандара, а мой добрый друг получил утешение, потому как любой, кто восхвалял это пиво, почитал память и о покойной Икримт.
Вот она, моя тайна. Все, о чем я знал, тебе поведал. Пришел твой черед.
Мовард, однако, не спешил с ответом. По его лицу нельзя было понять, пришлась ли такая история ему по душе, и стоит ли она запрошенной платы. Отпив очередной глоток икримта, здоровяк кашлянул в кулак и заговорил, но уже чуть тише обычного:
— Мед и перец, значит? Ну что ж, похоже на правду. Про листья чаужварто мне ничего не известно, но я готов поверить твоим словам. За свою жизнь мне пришлось побывать в разных уголках Алоргата, однако выпивка, как назло, всюду оставалась неизменной: в одних краях она была дрянной, в других — вполне сносной, а все ж не менялась. И только на этом острове, в старой таверне, я, наконец, нашел действительно отменный напиток. Да чего уж там, здешний икримт будет получше, чем…