Я вскочил с места, и мои спутники последовали за мной. В спину нам что-то кричали, но мы были уже за порогом. Как мог я не заметить обмана, ведь при себе у незнакомца оказались даже факелы и огниво! Мы быстро направились в лес и разбрелись. Человек, назвавшийся Госмарем, шел впереди и направлял нас. Быть бы нам настороже, но нас было шестнадцать, все при оружии и страстном порыве, а несчастный родитель говорил вполне искренне. Вдруг мы услышали детский плач, и Госмарь побежал вперед, крича: «Дети, дети мои! Что с вами?» Лишь тогда мы остановились, почуяв, наконец, подвох…
Хальдрик осекся и ощутил тугой ком, упрямо засевший в горле. Потребовалась полная кружка пива, дабы протолкнуть его вниз, но и после этого на душе не стало спокойнее.
— Поздно, слишком поздно: троих моих спутников, стоявших впереди, убили из засады, а затем незримые тени напали и на нас. Завязалась жестокая схватка, и в темноте мне виднелось лишь мельтешение факелов, что неумолимо гасли под натиском убийц. Я схватился с одним из разбойников. Мне удалось быстро сразить его, однако он оставил мне рану. Я хотел было бежать прочь, но оступился и упал в овраг. Очнувшись утром, я выбрался наверх, не обнаружив вокруг ни единого тела, — только следы крови на земле выдавали недавнюю бойню. Не зная обратного пути, я побрел наугад. Долгие часы блуждал я по лесной чаще, покуда ноги не привели меня к одинокому ручью. Напившись, я прилег отдохнуть, а когда проснулся, время было уже к закату. Спустившись по ручью с холма, мне пришлось поплутать еще немного, благо одна из дорог привела меня к вашему дому. Такова моя история. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не смог рассказать обо всем сразу.
Безмятежное лицо Эдры омрачилось глазами, полными слез, а испуганные дети притихли, перешептываясь о чем-то своем. Гольмут же, слушая историю, все больше хмурился, и с последними словами гостя строго спросил:
— Страшную и печальную историю вы нам поведали, Леодрас Майст. Одного я никак в толк не возьму, откуда в нашем лесу разбойникам взяться? Лично я по своим угодьям не один ривдан перемерил, и если бы кто обитал здесь, поблизости, от меня бы это не скрылось.
«Неужто сорвалось? — мелькнуло в голове у трэнларта. — Нет, раз не решился на правду, то хоть во лжи пойду до конца!»
— Про то вам лучше знать, — угрюмо отозвался Хальдрик, — на Рандаре я впервые. Ах да, вот еще что! Спускаясь с холма, я приметил… грот в толще скалы. Внутри него плясали неяркие отсветы, будто бы костра, и…
— Достаточно, — перебил его Гольмут. — Простите мою настойчивость, но я должен был убедиться, что вы не лжете. Сам я не единожды видал ту пещеру: местечко укромное, неприметное, для разбойников — лучше не придумаешь. Взглянуть на нее поближе мне так и не случилось, да оно, видно и к лучшему. Придется теперь обходить старые тропы, а ведь третьего дня в тех местах оленей выслеживал… Ну, ничего. Зато хоть ясно теперь, отчего это Рагимт на меня наговаривал!
Недолгое молчание вновь оборвал глава семейства.
— Послушай, Леодрас… Если ты вдруг не знаешь, как теперь поступить, можешь пока остаться у нас, в моем доме лишних рук не бывает. А мы за работу в долгу не останемся, даю тебе слово! Так, глядишь, через месяц-другой и подкопишь серебра на обратный путь. Что думаешь?
Трэнларт не удивился предложению охотника, его смутило другое — собственные сомнения. Обуреваемый вмиг воспрявшей гордостью и нещадным стыдом, он подумал было согласиться на подобное! Да и не заманчиво ли смириться с внезапным поражением, затаиться на время, а после вернуться домой? Отец, конечно же, поймет неудачу, и тогда… Мысли-смутьяны исчезли так же стремительно, как и появились. Осталась от них, правда, жгучая горечь мимолетной трусости.
— Благодарю за помощь, игундис, — ответил Хальдрик, — но в таверне, должно быть, сохранилось кое-что из наших товаров и сбережений. Когда я смогу добраться до них, то не забуду вас, и сполна отплачу за оказанное радушие.
— Боюсь, все твои вещи пропали, Леодрас, — покачала головой Эдра. — Накануне твоего появления случилось страшное — «Водоворот» был сожжен неизвестными мерзавцами. До сих пор в это не верится, ведь таверну возвели раньше самого Авагдара! Я, конечно, только слышала о ней, но всегда считала чем-то важным, чем-то первозданным для острова. Рандар без нее как будто опустел…
Печальное известие вызвало в трэнларте лишь негодование.
«Стало быть, ночной разбой окончился поджогом. Все наше имущество, в лучшем случае, завалено обломками, в худшем — сгорело дотла или было похищено. Проклятье! Навряд ли я смог бы вернуться за вещами, но и легче от этого не становится».