особей было всего около двадцати штук. Естественно, они сразу же бросились на нас, заставив обратиться в бегство, которое, впрочем, длилось не долго, так как проворные насекомые быстро нас догоняли. Пришлось истреблять их, попутно отражая атаки. Сказать по правде, это было сложно, так как эти противники наотрез отказывались погибать от одного простого удара, и приходилось частенько использовать Рассечение, чтобы убить хотя бы одну пчелу, разрезав её пополам. Дари весьма проворно уклонялся от пчелиных жал и, что есть силы, колол насекомых стилетом, бросая их на пол и добивая ещё одним колющим ударом. Софита не знала, куда себя деть. Она вроде бы и могла как-то нам помочь, но не хотела жертвовать последней флягой, тем более, что воды в ней было не так много. Нам, впрочем, помощь и не требовалась. Разве что мне. Меня задели жалом по открытому участку кожи. Там осталась царапина, но в неё, в небольшом количестве, проник яд. Я услышал, как наша лекарша громко ахнула, увидев это, но не позволил ей подойти в пылу схватки. Яд отнимал здоровье, но еле ощутимо. Его было не много. Всё же, это не прямой укус, а скорее косвенный, случайный. От роя мы избавились быстро. Это было сложно, но пчёлы, хоть и не умирали с первого удара, получали сильный урон и истекали кровью, с каждым разом делая свои ряды заметно реже. После боя я позволил девушке обработать мою рану мазью. От эликсира я отказался, так как не чувствовал особой потери здоровья. У меня оставалось около пятидесяти единиц, что нельзя было назвать маленьким количеством. Дари вовсе не получил урона, чему я молча позавидовал, решив, что его уровень акробатики несколько выше моего. Мы двинулись дальше, и на этот раз уже Дари наступил на плиту, которая тут же открыла новый отсек, за которым скрывался рой. Но этот раз это были шершни. Уже знакомые нам по битве в лесу, однако, куда больше в размере и в количестве здоровья. Это вызвало некоторые проблемы в бою. Шершни были куда проворнее, их яд – опаснее, а жала – острее. Началась та же пляска, мы отражали атаки нескольких шершней одновременно, бегали, уклонялись, защищали Софиту, косили насекомых пачками. Их на сей раз было больше, значительно больше. Как минимум в два раза. Ближе к концу битвы мне уже было сложно держать меч, я вымотался и не мог нормально сражаться, так как сбивался с ритма. Сражайся я с человеком, я бы не волновался о ритме, так как ритмичные движения всегда можно предугадать, но в битве с монстром тебе не нужно об этом думать. Тут главное просто убить и не дать убить себя. В отношении людей я по-прежнему не могу так мыслить, потому что не могу поднять меч на человека с целью убить. Это не просто – убивать себе подобных. Меня задели. Шершень уколол меня в ногу во время моего неловкого уклонения. Яд слегка парализовал конечность. Я развернулся и достал его, пока тот не успел улететь. Убил. Тут же моё тело наполнилось силой, отдышка резко исчезла, нога снова пришла в прежнюю форму. Получение уровня очень хорошо помогает в неравном бою. Я начал с прежней силой истреблять нападавших, не жалея сил и меча, используя умение Дух Воина, чтобы усилить себя и свои атаки. Получилось. Ещё одна волна была отбита. Впредь было решено идти за мной след в след, чтобы снова не наткнуться на какую-нибудь ловушку. Казалось, прошла вечность прежде, чем мы, наконец, преодолели этот зал и спустились по лестнице в следующий. Он был таким же, как и все прочие. Лианы, зеленоватое свечение Паразинопса, потрескавшиеся камни, трава, мох. Ничего необычного. Кроме огромного количества стрекоз под потолком. Они были крайне тихими. Настолько тихими, что, казалось, мы заметили их лишь благодаря бдительности Софиты, которая, при входе в каждый зал сразу же с остервенением осматривалась по сторонам. Они висели прямо над нами, тихие, спокойные. Казалось, они совсем нас не замечали. И лучше бы это таки оставалось так. Как только мы, уверенные в успехе, еле слышно начали красться по кромке зала, одна из стрекоз начала спускаться вниз и заметила нас. Казалось, она сейчас закричит своим стрекозьим голосом, позовёт на помощь. Но насекомое безмолвно ринулось на нас. Я выхватил меч, стараясь не шуметь, и применил Рассечение, как только та оказаалась достаточно близко. Совокупность её скорости и встреченного телом сопротивления меня немного поразила. Стрекоза оказалась рассечённой надвое. Две практически ровных половинки её тела упали на землю и прокатились по ней, врезавшись в колонну. Это было немного громко. Нас заметили, и я было начал убегать, но осознал, что смысла в этом мало, так как мы привлекли бы только больше внимания, а так нас заметила лишь троица стрекоз. Стоило им подлететь, как я повторил тот же трюк с одной из них. В этот раз он не прошёл. Стрекоза умерла, но лишь потому, что мой меч поразил её жизненно важный орган. Она уклонилась от прямого удара, но я всё же коснулся её кончиком меча и разрезал брюхо, выпуская наружу внутренности. Это оказалось не так эпично, но тоже очень эффектно. Другую стрекозу на себя принял Дари, с разворота вонзив ей нож в голову. Он навалился на неё всем телом, от чего стрекоза, будучи размером и весом где-то с немецкую овчарку, резко остановилась, не в силах двигаться дальше. Стилет глубоко вонзился ей в голову, не оставляя вопросов о том, живо это существо, или нет. Третий противник так же двинулся на Дари. Тот безуспешно пытался вырвать нож, застрявший в плоти стрекозы. Тут на помощь подоспел я, в прыжке обрубив тело противника надвое уже не вдоль, а поперёк, что тоже оказалось весьма эффективным методом умерщвления. Далее мы двигались тише воды ниже травы, стараясь не привлечь внимания прочих витавших в воздухе противников. Как ни странно, получилось. Из зала мы выбрались на лестницу, где вновь могли спокойно вздохнуть. Семь этажей осталось позади. Мне казалось, время пролетело как-то быстро, однако, это было совсем не так. Просто эйфория сражения и адреналин, выделяемый в процессе, помогал ускорить течение времени. А сражений у нас уже было ой как много.