Тогда я рассказал девушке про сон. Зверя в моём сновидении она назвала Белым Ирбисом. Так же Снежный Барс. У нас они считаются вымирающими, занесены в Красную книгу. Странно прозвучало слово «Белый», ведь снежные барсы сами по себе белые, но Чейн объяснила это тем, что обычные Ирбисы буровато-серые. Белый Ирбис — физическое воплощение доспеха Аширад. Можно сказать, что это его образ, с помощью которого он связывается со своим владельцем. Так её оружие пришло к ней в облике Гар'лана. Значит, на этот раз именно по его милости я выжил...
Всё вставало на свои места. Загадочный снежный барс пришёл ко мне во сне израненный и слабый, чтобы сказать: «Я защитил тебя». Но зачем? Почему он пробудился без моей воли? Почему не дал мне умереть? Потому что тогда погиб бы сам? Нет... После гибели хозяина Божественное Орудие снова переносится на прежнее место. Может быть, у него есть своя воля? Я никогда не думал об этом в таком ключе, но, возможно, Аширад и прочие тоже обладают сознанием, как и мы. Выходит, он просто не хотел, чтобы я умирал.
Девушка поднялась обратно. Протянув мне флягу, она отошла куда-то в сторону, захватив с собой огненный шарик. Осматривалась. Я сделал два жадных глотка, после чего резко остановился. Нельзя было жадничать. Да, под нами сейчас целая река, и, думаю, дальше будут ещё, но мне всё равно было совестно так разбрасываться водой. Живот радостно буркнул, получив порцию чего-то более менее питательного, но после снова угрюмо заворчал, понимая, что это всего лишь вода.
- Такими темпами он сожрёт себя самого, - вздохнула она, подобравшись ко мне. Я протянул воду обратно, и Чейн сделала один аккуратный глоточек, - Нельзя долго оставаться на месте. Спустимся. Там мелко, сможем перейти вброд и снова забраться.
- Ладно, - я готов был согласиться со всем, что она мне скажет.
Ситуация действительно была страшной. Чейн еле удалось восстановить мне хотя бы небольшой запас сил при помощи некоторых целебных заклинаний из разряда Полевой медицины, но силы всё равно покидали меня буквально с каждым движением. Мы в заброшенных шахтах где-то под землёй. У нас нет ни малейшего представления о том, где могут быть ближайшие выходы. Времени на то, чтобы изучать всё подряд, нет. Я уже не говорю о потенциальной возможности найти тут карту, а тем более провизию. Живности тут, очевидно, нет. Прошло четыреста лет с тех пор, как кровожадные Вампиры стали безраздельными хозяевами этих угодий, хоть и далеко не богатых тем, что им было необходимо. Если тут и были крысы или летучие мыши, их давным давно пожрали. Всех до единой. Хуже не придумаешь...
Не знаю, сколько времени прошло. Может быть час, может два, может пять или больше. От голода я всем телом чувствовал пустоту в желудке. Будто бы он засасывал меня изнутри. Словно я предал его, и он жаждал отплатить мне тем же. Вода уже не спасала. Первые пару часов она действительно помогала заглушать непомерный голод. Мы упивались ей вдоволь, стоило нам набрести на очередной источник или подземное озеро. Сейчас всё было иначе. Вода казалась пустой, сколько её не пей, всё едино. Хочется есть.
Мы сидели возле подземного озера. Третьего по счёту из всех, что встречались нам на пути. Я облокотился спиной на холодную стену. Рубаха липла к ней, от чего острые камни неприятно кололи спину. Я не придавал этому значения. Не видел смысла. Если смерть до этого каждый раз проносилась мимо, то сейчас она настигла меня и нависла надо мной, ожидая, пока я отвечу на её призыв. Хоть жить мне и не хочется, умирать в таком месте хочется ещё меньше.
- Нам пора, - пробормотала Чейн, поднимаясь, - Нельзя впустую протирать штаны.