- Больше всего в твоих безумных планах меня смущает слово «Если». Не хотелось бы, знаешь ли, умирать в таком месте среди кучки кровопийц.
- Если хочешь, можешь уйти, - я пожал плечами и в задумчивости опустил голову, - Лично я пришёл сюда, чтобы покончить со всем этим... Не важно, где там мне придётся умереть. Лишь бы поскорее.
Я сделал пару шагов вперёд, приближаясь к девушке-вампиру. Она стояла неподвижно, казалось, даже не вслушивалась в наш диалог, но, как только я двинулся к ней, посмотрела на меня. Она была высокой, где-то на голову выше меня, стройной и очень худой. Этого нельзя было заметить из-за просторной мантии, но её впалые щёки говорили сами за себя.
- Я подожду вашего господина здесь. Если хотите, можете предупредить его об этом.
- Нет нужды, - она издала звук, похожий то ли на вздох, то ли на усмешку, - Он уже здесь.
Я моментально использовал взгляд. Повсюду царила тишина, никого нового вокруг не появилось. Разве что аура подземелья, льющаяся вдоль стен, будто бы изменила направление. Ранее устремлённая вверх, теперь она отклонилась и устремилась по наклонной вправо, за спину бледной девушки. Её направление менялось и постепенно опускалось вниз, пока весь монолит из тьмы не принялся горизонтальным потоком двигаться в сторону арки. Аура девушки-вампира вдруг растворилась, исчезла, словно её и не было вовсе. Передо мной, практически в центре прохода, в воздухе висел небольшой алый шарик. Казалось, он был ещё меньше, чем ауры летучих мышей, устилающих потолок над моей головой. Смотря на него невооружённым взглядом, я не понимал, как на это реагировать. Во тьме коридора стоял вампир. Тощий, в длинном чёрном плаще со стоячим воротником, высоких сапогах, каблуки которых разносили эхо его шагов по всему залу. Во тьме я не мог разглядеть его лицо, но чётко видел пару горящих красных глаз, смотрящих на меня из темноты. А ещё — огромный, длиной около двух метров, чёрный, как сама тьма, клинок. Нодати, если быть точным. Нодати — очень длинный японский меч. Он весьма прочный и тяжёлый, но вампир держал его в одной руке, вытянув её в сторону. Не смотря на ситуацию, на страх, холодком пробежавший по коже при одном виде этого существа, я не мог смотреть на этот меч без восторга и восхищения. Воздух вокруг колыхнулся. Я не знаю, что именно это было. Словно внезапное очень короткое землетрясение, которое моментально прекратилось. Однако, всё повторилось ещё раз. На этот раз я ощутил сильную боль в голове, от которой всё в глазах помутилось. Я зажмурился и чуть ли не упал на колени. Что-то давило на меня сверху, будто лежало на мне, старалось придавить к земле, но я не понимал, что именно. Вокруг всё, даже сам воздух, стало невыносимо тяжёлым и густым. Казалось, в нём можно было застрять или утонуть... Я использовал Взгляд, чтобы осмотреться. Только тогда мне стало ясно, что на самом деле происходит. Аура подземелья колебалась. До этого ровная и плавная, сейчас она шла волнами и переливами, струилась куда-то вперёд, к вампиру, словно вливаясь в него. Вокруг всё теряло свой цвет. Лишь летучие мыши наверху куда-то исчезли. Не было не только их ауры, но и их самих. Подземелье постепенно бледнело, вся магическая энергия из него уходила, вливаясь тоннами в противника передо мной... Слепящий белый свет заставил меня зажмуриться, однако, прямо впереди всё до сих пор было чёрно-бордовым с вкраплениями фиолетового. Пульсирующая энергия гигантским шаром окутала вампира. Именно она давила на меня. Словно самого его естество прижимало меня к земле. Ему не нужно было ничего делать, чтобы заставить меня встать на колени. Он шагнул вперёд, и вместе с его шагом всё вокруг содрогнулось. Я еле устоял на ногах, опустился на колено, но тут же снова встал, встряхнул головой и посмотрел вперёд. Вампир приближался...
Глава 8
Если ты завтра превратишься в змею и начнёшь пожирать людей и тем же ртом, что ты пожирал людей, будешь кричать: «Я люблю тебя!», смогу ли я в ответ сказать: «Я тоже тебя люблю», как делаю это сегодня? Мацумото Рангику Блич
Смерть странная. Сколько бы я о ней ни думал, до сих пор не в силах понять её природу. Она всегда рядом со мной, но в то же время слишком далека от моего понимания. Сегодня рядом с тобой любимый человек, друг или близкий родственник. Он смеётся, когда ему смешно, грустит, когда на него нападает тоска. Он живой. Однако, завтра ты уже смотришь в его стеклянные глаза, которые больше никогда не засмеются. Такова смерть. Мне казалось, что ей плевать, кого забирать, что она действует по собственной указке, что её воля непостижима. Так я думал всегда, сталкиваясь с ней. Думал так, когда моих родителей закапывали в землю, думал так, когда смотрел на развалины дедовского дома, думал так и сейчас, блуждая по пещерам и понимая, что меньше суток тому назад рядом со мной была целая компания живых людей, которые бранились, смеялись и плакали вместе со мной. Всех их забрали у меня. Не важно, чьими руками был исполнен приговор, хоть они заслуживают наказания не меньше, смерть решила, и они мигом перестали существовать. Всё вокруг потакает её желаниям. Нет существа, способного обойти смерть, превзойти её. Можно сказать, что ты рождаешься потенциальным мертвецом, и даже тогда, только появившись на свет, бросаешься в борьбу на смерть с непоколебимой старухой. Она не знает пощады, сострадания, жалости, боли. Её собственная жизнь заключается в том, чтобы приговаривать других. Живёт ли она так же, как живу я? Может ли умереть так же, как умирали дорогие мне люди?