Странно думать о таком в бою. Однако, сражаясь с сильным противником, волей не волей начинаешь задумываться о том, что ждёт тебя при поражении. Нас было двое, но мы были слишком далеки от него одного. Скорость, сила, выносливость, реакция, восприятие окружающего пространства. Казалось, у него не было уязвимых мест. Высокий тощий мужчина с впалыми щеками, с которых морщинами обвисла кожа. Его глазные яблоки глубоко спрятались в глазницы, и оттуда видны были только ярко-алые пылающие зрачки. Его волосы секлись и ломались, воронёной соломой ложась на лоб и лицо. Разумеется, я не должен называть вампира живым, ведь они относятся к классу нежити, но девушку, встретившую нас в этом зале, я без труда спутал бы с человеком, опустив возможность видеть ауру и прочие определяющие факторы. Он же был совершенно несопоставим с самим понятием слова «жизнь». Несмотря на это, дрался он ни как мертвец, ни как человек или вампир. Он сражался, как проклятый, как одержимый. Говоря о том, что у него нет слабых мест, я не говорю, что не бил его. Напротив, он пропустил от меня и Чейн не один и не два удара. Но его поведение, его стиль боя никак не свидетельствовали о том, что он ранен или хотя бы устал. Его тело игнорировало наши атаки, не принимало их. Несмотря на худобу, костлявость и откровенно болезненный вид, он был силён настолько, что мог стиснуть мою руку и раскрошить кость. На моей правой руке в нескольких местах образовались сколы. Они болели, как ушибы или ссадины. Не думал, что снова почувствую что-то подобное. Не зря это живой доспех. Видимо, он тоже может умереть.
Чейн ранила вампира несколько раз. Я чётко видел, как кровь некоторое время текла из его рук или ног, в тех местах, где проходили артерии, поражение которых означало бы для человека неминуемую смерть. Особенно точно девушка била в его шею, однако, вскоре кровотечение прекращалось. Он не слабел, кажется, даже наоборот. Защищался он будто только для вида. Я в целом не имею ни малейшего понятия, зачем ему с такой регенерацией нужно отражать и парировать атаки. Чего вообще эту существо может бояться? Основной урон старалась наносить беловолосая. Я лишь служил для неё прикрытием и щитом, старался сдерживать его, парировать или блокировать атаки. Атаковать без меча не было никакого смысла. Прежде, когда Чейн в схватке с ним заходила слишком глубоко и рисковала получить ранение, я менялся с ней местами и сам наносил удар. Первую такую атаку вампир пропустил, но на его лице не осталось ни малейшего повреждения, но, как мне показалось, чётко отразилось удивление. Последующие же подобные выпады он блокировал или пропускал, и тогда уже я рисковал быть раненым, а потому вскоре мы оба перестали сражаться так же агрессивно. В отличие от наших атак, в его действиях не было ни единой ошибки. Он атаковал идеально, целился в места, где рана стала бы смертельной, и каждым ударом старался убить. Несколько раз мне не удавалось отразить или принять его атаку полностью, я получал частичный урон в виде очень болезненных порезов. Его клинок время от времени проскальзывал по моей руке, которую я нередко использовал в качестве щита. Наносимые им ранения всё множились. Каждое из них в отдельности не представляло опасности, однако, вместе они идеально справлялись с тем, чтобы лишать меня сил. Будто он специально старался извести меня мелкими ранами. Кроме того, каждый раз, когда его меч касался меня, я чувствовал, будто сам он высасывает из меня жизнь. Когда он приближался, его лезвие издавало сильные вибрации, словно мощный магнит, но оно не отталкивалось от меня, а напротив, притягивалось, засасывало. Его чёрный клинок словно был покрыт тьмой, как маслом, и она спускалась на меня, проникала в мои раны и жгла меня изнутри, истощала, поглощала меня.