Я не чувствовал опоры под собой. Словно находился в невесомости. Это место можно описать только как «Нигде». Сплошная пустота, затянутая мраком. Это — моя душа. Где-то далеко послышался голос. Он будто возник на задворках сознания, прозвучав где-то сзади. Или спереди? Ощущение пространства испарилось, покинуло меня. Я вертел головой, тщетно пытаясь разглядеть источник голоса, который постепенно становился всё ближе. По мере его приближения у меня постепенно немели оставшиеся целыми конечности, отнимался язык, способность говорить, дышать и даже трезво думать. Мне хотелось встать и побежать, подальше от источника этого голоса, но я не мог ни встать, ни понять, куда мне двигаться, чтобы удалиться от него. Это был голос Софиты.
Первые несколько секунд я не мог даже разобрать, что она говорит. Потом, когда всё же попытался, понял, что интонация и звуки, которые она произносит, никак не изменяются, и что девушка, где бы она ни была, постоянно говорит одно и то же. Лишь тогда, когда её голос стал звучать так же чётко, как мои собственные мысли в голове, я услышал, что моя подруга, не так давно погибшая и теперь, вероятно, существующая лишь во множестве воспоминаний разных людей, монотонно и беспрестанно произносит слово «Смерть».
Оно молотком стучало по моим вискам, пока её голос становился всё громче и громче. Стараясь укрыться от этого звука, я свернулся эмбрионом и закрыл рукой голову, стараясь изолировать от внешнего мира оба уха, но это не дало результатов. Звук был в моей голове. К её голосу постепенно присоединялся хор других голосов, первым из которых был Дари. Прочих я опознать не мог, да и не пытался, старался отстраниться от них, избавиться, но хор продолжал скандировать. Они говорили вразнобой, каждый разные слова, пока их голоса не превратились в базарную какофонию слов и звуков. Я зажмурился, стараясь сдержать поток слёз. Казалось, мои барабанные перепонки, как и вся моя голова, секундой позже взорвутся от нескончаемого потока громких звуков, разлетятся по темноте несметным количеством ошмётков. Но, когда я уже был близок к этому и успел смириться со своей судьбой, всё резко стихло. Нависшая тишина вторглась в мою голову пронзительным писком. Только теперь я почувствовал, как всё моё тело содрогается от страха. Попытавшись хотя бы лечь на спину, я сперва не смог разогнуть спину и колени. Будто что-то пыталось навсегда зафиксировать меня в этом положении и не дать из него выбраться до тех пор, пока остатки моей души не сгниют заживо.
Сквозь захлопнутые веки тьма вдруг озарилась. Я тут же раскрыл их, сел и хотел было оглянуться, чтобы найти источник, но он стоял прямо передо мной: маленькая, лет пяти, черноволосая девочка в белом платье. Бледная кожа, чистая, словно стекло, и яркие фиалковые глаза. Такие редкие в своей природе, что могли принадлежать только одному человеку среди всех, которых мне пришлось повстречать за уже две моих жизни.
- Лиза... - дрожащими губами произнёс я, смотря в глаза девочки.
- Ты в порядке, братик? - она сделала шаг в мою сторону, протянула ко мне бледные, едва ли не прозрачные руки, повисла на моей шее, прижалась к груди. Я чувствовал её. Единственную, кого можно было чувствовать в этой темноте, кроме меня самого. От неё исходило тепло, такое, которое никогда ещё мной не ощущалось с тех пор, как она погибла, - Почему ты плачешь?
- Не важно, - я обнял сестру в ответ, стискивая невесомое, но такое тёплое тельце в объятиях.
- Потому что смерть ходит за тобой по пятам? - ангельским голосом, полным наивной веры в правдивость сказанного, но лишённым осознания смысла, произнесла она.
Я застыл, словно всё во мне и вокруг меня перестало существовать окончательно. Груди разрывал изнутри стук сердца, тщетно пытающегося меня покинуть. Я бы тоже очень хотел уйти отсюда.
- Потому что все, кто тебе дорог, умирают, да?
- Прекрати, Лиза...
- Почему? - непонимающе спросила девочка.
- Я не хочу... - вырывающийся из горла комок рыданий и злобы помешал мне закончить, - Не хочу этого слышать...
- Тогда зачем внушил себе? - Голос изменился. Он стал более грубым, жёстким, едва ли не железным, крепко ударил меня по ушам. Я посмотрел вниз, где, на моей груди, лежала прежде маленькая девочка. Те же чёрные волосы, то же белое платье, но теперь она словно в разы старше. Наряд, больше похожий на длинные простыни, тянулся шлейфом вниз, к самым её ногам, которые теперь располагались слишком далеко для маленькой девочки.