Мы обсуждали множество вопросов, но в данном случае следует упомянуть только о самых существенных. В их мире любое имущество принадлежит всем, а жадность неизвестна. Для того, чтобы у каждого было свободное время, необходимое для всестороннего развития личности, количество утомительного труда сводится к минимуму, и обязанности распределяются поровну. «Мир во всем мире» – их непреложный принцип; для них немыслимо нанести удар другому человеку, гневно возвысить голос или подвергнуть другого высокомерной критике. Оружие? Одна мысль о возможности ношения оружия вызывает у них содрогание и шок.
Один из мужчин особенно подружился со мной и много рассказывал об их образе жизни. «Мы едим питательные орехи и семена, – говорил он, – а также сочные фрукты. Мы пьем только чистейшую воду из естественных источников. По ночам мы сидим вокруг костра и поем – не слишком долго – веселые песни. Когда празднуется какое-нибудь торжество, мы приготовляем пунш под названием „опо“ из свежих фруктов, натурального меда и сладкого кунжута – каждый пьет, сколько хочет».
«Тем не менее, – говорил мой друг, – нам тоже известна печаль. Смотри! Вот сидит благородный юноша, Пульмер – он умеет танцевать и прыгать с чудесной грацией. Вчера он попытался перепрыгнуть ручей, но упал в воду. Мы поспешили его утешить, и вскоре он снова развеселился».
«А женщины? – спросил я. – Где они, что они делают?»
«Да-да, женщины! Мы глубоко их уважаем за доброту, силу характера, мудрость и терпение, а также за разборчивость и деликатность их суждений! Иногда они даже присоединяются к нам у костра и устраивают замечательные игры и развлечения. Причем женщины всегда внимательно следят за тем, чтобы никто не делал никаких глупостей, и никто из нас никогда не нарушает приличия!»
«Приятная и легкая жизнь! Как же вы размножаетесь?»
«О-хо-хо! Видишь ли, если мы ведем себя особенно послушно и любезно, порой женщины позволяют нам некоторые вольности… А! Постой-ка! Веди себя наилучшим образом! Приближается сама Великая Леди!»
По лугу подходила Ллорио Мюрте, женщина непорочная и властная. Все мужчины вскочили на ноги и стали приветствовать ее, размахивая руками и улыбаясь. Она обратилась ко мне: «Вермулиан! Ты явился, чтобы нам помочь? Превосходно! Твои навыки потребуются для достижения наших целей. Приветствую тебя в нашем кругу!»
Очарованный ее величавой грацией, я сделал шаг вперед, чтобы дружески и радостно обнять ее – но, как только я протянул к ней руки, она выпустила мне в лицо пузырь. Не успев ни о чем ее расспросить, я проснулся в беспокойстве и замешательстве».
«Могу избавить вас от всякого замешательства, – сказал Лехустер. – На вас напустили сглаз».
«Во сне? – возмутился Вермулиан. – Не могу сделать столь абсурдное допущение!»
Ильдефонс, однако, встревожился: «Лехустер, не могли бы вы просветить нас: каким образом, в данном случае, можно распознать наличие заговóра?»
«Очень просто. В последней стадии жертва становится женщиной. Ранним внешним признаком превращения служит привычка быстро высовывать язык и сразу засовывать его обратно в рот. Разве вы не заметили такую манеру среди своих коллег?»
«Только у Занзеля. Но он – один из самых заслуженных и достойных доверия членов нашего сообщества. Его превращение в женщину немыслимо».
«Когда имеешь дело с Мюрте, немыслимое становится повседневным, а репутация Занзеля стóит не дороже прошлогоднего мышиного помета – по сути дела, гораздо меньше».
Занзель ударил кулаком по столу: «Меня возмущают подобные подозрения! Неужели я не могу даже облизать губы, не подвергаясь целому шквалу оскорбительных обвинений?»
И снова Ильдефонс строго обратился к Лехустеру: «Должен сказать, что жалобы Занзеля вполне обоснованны. Вам следует либо выступать с недвусмысленными обвинениями, представив документальные и вещественные доказательство, либо придерживать язык».
Лехустер вежливо поклонился: «Я сделаю краткое заявление. По существу, Мюрте следует укротить – если мы не желаем стать свидетелями окончательного триумфа женщин над мужчинами. Необходимо сформировать союз, способный к эффективному сопротивлению! Мюрте не всесильна, ей можно нанести поражение – три эона прошли с тех пор, как ее победил Каланктус, и она не может вернуться в прошлое».