«Не отдам! – воодушевленно откликнулся Кугель. – Тебе самому следовало бы побеспокоиться о своей задубевшей шкуре – ей угрожает гораздо бóльшая опасность».
Со стороны старейшины последовал назидательный упрек: «Господа, господа! Перестаньте ссориться! Я потакаю экзотическим капризам обворожительной принцессы, а вы меня отвлекаете».
Вспомнив маслянистые складки плоти, злобно-похотливые мясистые рожи, спутанные вшивые волосы, бородавки, жировики и тошнотворные запахи, характерные для женщин Смолода, Кугель снова подивился могуществу волшебных линз. Тем временем Бубах Ангх продолжал испытывать чары своего левого глаза. Устроившись на дощатой лавочке, Кугель попробовал взглянуть вокруг правым глазом, приложив ладонь к левому…
На нем были легкая гибкая кольчуга из серебряной чешуи, тугие алые рейтузы и темно-синий плащ. Он сидел на мраморной скамье перед анфиладой спиральных мраморных колонн, обвитых темным плющом с белыми цветами. Справа и слева в ночном небе возвышались, один за другим, дворцы Смолода с озаренными мягким светом арками и высокими окнами. Само небо было мягкого темно-синего оттенка, усеянное огромными сияющими звездами. Между дворцами росли сады кипарисов, мирта, жасмина, сфада и тиссама; воздух наполняли ароматы цветов и свежей струящейся воды. Откуда-то доносились отзвуки музыки – переливы тихих аккордов, вздохи далекой мелодии. Кугель глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Шагнув вперед, он переместился поперек террасы. Дворцы и сады тоже слегка сместились в перспективе; на темном газоне под террасой три девушки в белых полупрозрачных платьях обернулись к нему через плечо.
Кугель невольно сделал еще один шаг им навстречу, но тут же вспомнил о кровожадных намерениях Бубаха Ангха и остановился, чтобы посмотреть по сторонам. По другую сторону площади возвышался семиэтажный дворец, на каждом ярусе которого зеленел висячий сад – усеянные цветами лозы спускались по стенам. В окнах дворца Кугель замечал роскошную меблировку, сверкающие люстры и степенное, аккуратное движение камергеров в ливреях. На балконе павильона перед дворцом стоял человек с горбатым носом и коротко подстриженной золотистой бородой, в костюме охряных и черных тонов с золочеными эполетами, в черных полусапожках со шнуровкой. Поставив одну ногу на каменного грифона, он опустил руку на согнутое колено, устремив на Кугеля мрачный задумчивый взгляд. Кугель поразился: неужели это был напоминавший внешностью борова Бубах Ангх? А величественный семиэтажный дворец у него за спиной – развалюха Радкута Вомина?
Кугель медленно прошелся по площади и приблизился к павильону, освещенному канделябрами. Внутри столы ломились от всевозможных мясных блюд, холодцов и пирогов; желудок Кугеля, переваривший только преобразованное амулетом трухлявое дерево и копченую рыбу с чечевицей, заставил его войти. Переходя от стола к столу, он понемногу пробовал то одно, то другое блюдо, и все они восхищали его чудесным вкусовым разнообразием.
«Надо полагать, я по-прежнему насыщаюсь копченой рыбой и чечевицей, – говорил себе Кугель, – но чарами, превращающими эти низменные продукты в изысканные деликатесы, невозможно пренебрегать. Действительно, человеку может угрожать гораздо худшая судьба, нежели перспектива провести остаток своих дней в Смолоде».
Фиркс, словно читая мысли Кугеля, тут же заставил его почувствовать несколько жгучих приступов боли в печени. Кугель страстно выругал Юкоуну и снова поклялся во что бы то ни стало отомстить Смешливому Волшебнику.
Взяв себя в руки, Кугель направился туда, где сады из скульптурно подстриженных деревьев и кустарника, окружавшие дворцы, сменялись не столь ухоженным парковым ландшафтом. Оглянувшись, он увидел, что к нему приближается, с явно недобрыми намерениями, горбоносый принц в черно-охряном костюме. В тени парковой рощи Кугель заметил также движение других фигур – ему показалось, что они были облачены в доспехи.
Кугель вернулся на площадь, а Бубах Ангх снова занял свое место на балконе павильона перед дворцом Радкута Вомина и мрачно уставился на Кугеля.
«Очевидно, – заметил Кугель, обращаясь скорее не к себе, а к Фирксу, – сегодня ночью мне не удастся ускользнуть из Смолода. Разумеется, мне не терпится отдать магическую линзу Юкоуну – но если поспешность приведет к тому, что меня убьют, ни линза, ни достойный всяческого уважения Фиркс никогда не вернутся в Альмерию».
Фиркс перестал возмущаться. «А теперь, – думал Кугель, – где же мне переночевать?» Конечно же, семь ярусов дворца Радкута Вомина позволяли и ему, и Бубаху Ангху, разместиться со всеми удобствами и поодаль друг от друга. По сути дела, однако, им пришлось бы ютиться в тесной однокомнатной хижине, где постелью служила единственная влажная охапка тростника. Задумчиво, с превеликим сожалением, Кугель закрыл правый глаз и открыл левый.