«Я не смотрю на мир через магические линзы», – напомнил Кугель.
«Верно, – старейшина пожал плечами. – Предпочитаю, однако, об этом не думать. У меня сохранилось смутное воспоминание о том, что когда-то я ночевал в свинарнике и поглощал рыбьи хвосты с чечевичной похлебкой – но субъективная реальность заключается в том, что я живу в изумительном дворце и вкушаю бесподобные деликатесы в компании принцев и принцесс, не уступающих мне любезностью и грацией. Такое превращение восприятия нетрудно объяснить: демон Ундерхерд взирал на наш мир из преисподней. Пользуясь его линзами, мы взираем из нашего мира на высший, воспринимая квинтэссенцию человеческих надежд – нас окружает все, чего только можно пожелать, мы становимся частью блаженной мечты, небожителями. Разумеется, мы думаем о себе как о благородных лордах в роскошных нарядах. Как иначе? Наши представления и воззрения – представления и воззрения высшего света».
«Вдохновляющая перспектива! – воскликнул Кугель. – Как мне добыть пару волшебных линз?»
«Существуют два способа. Ундерхерд потерял четыреста четырнадцать линз. В Смолоде насчитывают четыреста двенадцать. Две магические полусферы никогда не были найдены и, скорее всего, покоятся на дне океана. Если вы сможете их разыскать – они ваши. Второй метод заключается в том, чтобы стать гражданином Гродзя и поставлять лордам Смолода провизию, пока не наступит ваша очередь унаследовать линзы покойного лорда – увы, мы тоже время от времени покидаем этот мир».
«Я слышал, что некто Радкут Вомин – лорд Радкут – находится при смерти?»
«Да, вот он, – собеседник Кугеля указал на пузатого старика с обвисшим, пускающим слюни ртом, сидевшего в грязи перед входом в хижину. – Как видите, он отдыхает под балдахином на террасе своего дворца. Лорд Радкут перенапрягся, удовлетворяя похоть, что неудивительно, учитывая тот факт, что наши принцессы – самые обольстительные создания, какие только могут представиться человеческому воображению. Так же, как я – благороднейший и прекраснейший из принцев. Но лорд Радкут слишком часто позволял себе излишества, что обернулось, по сути дела, гангренозным умерщвлением плоти. Тем самым он преподал полезный урок каждому из нас».
«Может быть, на каких-то условиях я мог бы приобрести его линзы?» – с надеждой поинтересовался Кугель.
«Боюсь, что это невозможно. Вам придется отправиться в Гродзь и работать вместе с остальными. Так же сделал и я в своей прошлой жизни, теперь уже превратившейся в далекое, смутное воспоминание… Как долго я страдал, подумать только! Но вы молоды. Через тридцать, сорок или пятьдесят лет вы своего добьетесь. И, поверьте мне, игра стóит свеч!»
Кугель прижал ладонь к животу, пытаясь успокоить нервные подергивания Фиркса: «Через тридцать или сорок лет Солнце потухнет!» Протянув руку, он указал на дневное светило, которое действительно мигнуло, подернувшись пленкой: «Смотрите, оно уже гаснет!»
«Вы слишком беспокоитесь, – заверил его старейшина. – Нас, лордов-небожителей Смолода, Солнце щедро одаряет сиянием теплых радужных лучей».
«До поры до времени это может быть и так, – сомневался Кугель, – но, когда Солнце погаснет, что вы будете делать? Будете ли вы радоваться жизни по-прежнему во мраке и в холоде?»
Но собеседник больше не слушал его. Тем временем Радкут Вомин накренился и упал набок в грязь – судя по всему, толстяк умер.
Нерешительно поигрывая ножом, Кугель подошел ближе, рассматривая труп. Пара ловких взмахов лезвием – у через несколько секунд его цель была бы достигнута. Кугель уже наклонился к телу, но удобный момент был упущен. Прочие «лорды» селения собрались вокруг и оттеснили Кугеля. Радкута Вомина подняли и занесли, самым торжественным образом, в его зловонное жилище.
Оставшийся у входа Кугель тоскливо заглядывал внутрь, тщетно пытаясь придумать какую-нибудь уловку, позволявшую надеяться на успех.
«Пусть принесут светильники! – нараспев провозгласил старейшина. – Пусть лучезарное прощальное сияние окружит лорда Радкута на его мерцающем драгоценностями одре! Пусть трубят с башен золотые фанфары, пусть принцессы облачатся в мантии из блестящей парчи и в печали своей закроют локонами обворожительные лица, которые так любил лорд Радкут! Наступила пора почетного бдения! Кто первый возьмет на себя охрану одра?»